"Александр Тарнорудер. Портрет жены художника" - читать интересную книгу автора

довольно старого грунта и все той же желтой краски, я ничего не обнаружил. Я
провозился весь день, делая пробы в разных местах по краям грунтовки, но не
нашел никаких признаков "культурного слоя". Тогда я решил постепенно
размягчить и убрать эту гадкую желтую краску. Несколько неясных мазков - это
все, что удалось мне лицезреть после нескольких дней скрупулезной работы.
Можете представить мое разочарование. Не то чтобы я мечтал разбогатеть
с помощью этой картины, но охотничий азарт подогревал мои усилия. В
результате моих не слишком умелых действий грунтовка тоже начала отделяться
от ткани, и я решил ее полностью удалить. Я показывал холст специалистам, но
они только разводили руками.
- Холст представляется довольно старым, - мямлили они, - но ведь это
всего лишь ткань. Вот если бы на нем было что-нибудь изображено...
- Можете продать за пару сотен фальсификаторам, - дал мне совет один из
них, - в их кругу такие тряпки ценятся.
Неплохая прибыль, если учесть, что начальный капитал составил лишь
десять шекелей.
Я разобрал на составные части подрамник и очистил его от синей краски,
попутно сняв верхний слой, частично поврежденный грибком. Красная древесина
заиграла под свежим слоем лака. Я натянул пресловутый холст на новую рамку,
и установил его в центре галереи.
Бинго!!
Пространство галереи насытилось, приобрело некий шарм, ауру, которая
живет в студии художника, но умирает в простом магазине. Так штрих мастера
волшебно превращает посредственную картину ученика в произведение искусства.
Колченогий старый подрамник красного дерева со светло-серым девственным
прямоугольником грубой холстины преобразил небольшой зальчик. Он, как
массивное ядро, вызывал центростремительное притяжение. Я отметил, что почти
все случайные посетители, привлеченные витриной с плазменными панелями,
войдя внутрь, в первую очередь замечают подрамник, подходят к нему, как если
бы на холсте было изображение, а потом уже переключают внимание на картины,
развешенные по стенам.
Со временем я поймал себя на мысли, что мне все больше хочется
находиться в выставочном зале, нежели, как это вошло в привычку с детства, в
задней комнате мастерской. Вскорости я подумал, что неплохо бы нанести на
холст свежий слой грунта. Я искал в Интернете старинные рецепты, основанные
исключительно на использовании натуральных материалов, но ни один из них не
показался мне подходящим. В конце концов, я решился и приготовил самую
обыкновенную грунтовку. Первое же прикосновение к холсту вызвало совершенно
невероятное ощущение: как будто замурлыкал кот, которого я погладил. Грунт
превосходно ложился ровным слоем и впитывался в грубую ткань,
истосковавшуюся по краске.
За пару дней холст просох и занял свое прежнее место посреди галереи.
Когда я, как обычно, в поздний утренний час неторопливо спустился вниз с
чашкой кофе, меня там ждала Адина. Она находилась здесь среди картин в
светло-розовом платье и белой шляпке - такая, какой я увидел ее в первый раз
еще в нашем старом доме - незабываемый, но в то же время ускользающий образ
девушки, с которой я готов был разделить свою жизнь. Первая и, похоже,
единственная мальчишеская любовь.
Я взял самый тонкий уголек и очертил овал лица. Еще две легкие линии, и
она удивленно приподняла брови. Потом она насмешливо посмотрела на меня