"Александр Тарнорудер. Конец черному четвергу..." - читать интересную книгу автора

Началось все, как ни странно, с холодильника. В лаборатории номер два
под управлением Матвея Кузьмича Семенова, единственной во всем отделе, не
было холодильника. Как сказала однажды ветеран СКБ Татьяна Андреевна
Елисеева молодой специалистке Леночке после юбилея Семенова, рассматривая
юбилейный же альбом: "Ты, Леночка, эти фото домой не носи, а то мама как
личико Матвея Кузьмича увидит, так на работу тебя больше не пустит!"
Кузьмич, ясное дело, посмеялся вместе со всеми, но затаил хамство, и при
первом удобном случае лишил гибкого графика Татьяну Андревну, жившую на
другом конце Москвы.
Но вернемся к холодильнику.
После массированной, со слезами, атаки лабораторных девочек,
холодильник был включен в план, но последнее слово все же сказал Кузьмич -
вместо обычной компактной Оки или ЗИЛа он заказал промышленного монстра,
перегородившего полпрохода и, будучи включенным в сеть, рычавшего, как дикий
кабан на случке. На ненавязчивый девичий вопрос "Кузьмич, какого хрена?"
Семенов скромно ответил: "Если повезет лося подстрелить". Лося Татьяна
Андревна не простила - холодильник пришлось выключить за превышение всех
допустимых норм производственного шума, а продукты по-прежнему таскать в
техсектор под насмешливые взгляды тамошнего бабья, и ни одно лабораторное
сборище не обходилось без сакраментального вопроса Татьяны Андревны:
"Семенов, где сохатый? Я, наконец, хочу видеть того, за кого мы страдаем
столько лет".
Что-что, а поговорить Кузьмич любил. Когда в конце августа, нескончаемо
душным московским понедельником, за вечерним лабораторным чаем Семенова
потянуло на грибы, и по традиции был помянут сохатый, Матвей Кузьмич
торжественно объявил обалдевшим от неожиданности сотрудникам:
- Не верите? Я вот тоже не верил, но в субботу сами убедитесь. Значит,
так: в пятницу с обеда едем за Пахру (или Оку, Артем уже не помнил
подробностей) за маслятами. Там деревня есть, такая неперспективная, что
даже автобус туда отменили, но зато маслят - рюкзаками можно таскать. У
кореша там дом - ему спирта полбанки, и ночуем всем коллективом. А подниму я
вас всех в пять утра, по атасу - тогда поверите, что Матвей Кузьмич зря не
болтает. Кто в отпуске - ладно, а остальные - чтоб никаких отговорок, у
нас - день здоровья.
Решительность Кузьмича поколебала даже вечный скепсис Татьяны
Елисеевой, с которой Артему было по пути до центра, и они часто уходили
последними, обсуждая по дороге толстые журналы.
- Только бы они раньше вечера пить не начали, тогда все нормально, а
маслята - не маслята, сохатый - не сохатый, а хоть в нормальном лесу
погуляем, не изгаженном.- Татьяна пристально посмотрела на Артема.- Слушай,
они только тебе спирт доверяют, как самому трезвому, ты не бери весь, а?
Знаешь же как они раскладку считают, потом округляют, ясно в какую сторону,
а потом у каждого второго заначка появляется.
Водку в лаборатории, указы - не указы, считали по научному, строго по
методике, подписанной самим Кузьмичем и заверенной профоргом и парторгом, и
неизменно висевшей над столом завлаба М. К. Семенова. Методика эта столь
изящна, что достойна наиполнейшего освещения.
Сначала определялось базовое количество водки (в литрах), которое
равнялось: чекушка на бабу, полушка на мужика. Полученное число (в литрах)
округлялось вверх до ближайшего целого и переводилось в универсальные