"Александр Тарнорудер. Конец черному четвергу..." - читать интересную книгу автора

что-либо другое, наверно, своим несоответствием уличной толпе,
средиземноморскому шуму, запаху шуармы и фалафеля. А впрочем, кто ее поймет,
задубевшую еврейскую душу...
Год назад они с Катериной и Мошиком, соскучившись по европейской
архитектуре, природе и ресторанам, носились по Франции, стараясь не
пропускать ничего примечательного по пути. Солнце косыми тенями уже садилось
в конце того долгого удивительного дня, в котором было все: сказочный
Сен-Мало, вымытый ночным дождем в нестерпимо ярких лучах утреннего солнца,
как игрушка на морском берегу, маленький белый с красной палубой кораблик,
борющийся с отливом и холоднющим ветром, постоянные попытки загнать Мошика
внутрь, в тепло, но куда там. Свежайшие, прямо со льда мидии, дрожащие под
каплями выжатого лимона, с молодым вином из старой деревянной бочки прямо у
дороги, сколько душа пожелает, по совсем смешной цене. Щемящая радость
оторванности и свободы, вкус другой, "заграничной", беззаботной жизни,
прикосновение к судьбе вечного странника, приговоренного к постоянной
неожиданности, подстерегающей за каждым углом. А вечером - Динан, с
волшебным закатным освещением... Мошик, смертельно уставший от беготни по
кораблику, без ума от знакомства с капитаном - накачанным молодым французом.
Хорошо еще, что Мошик не понимал, как тот на скверном английском проклинал
надоевшие каждодневные круизы с туристами из залива в открытое море и
обратно, и с заносчивостью и презрением кричал на ловцов креветок и устриц,
копошащихся на покрытых коростой лодках-синаго. Мошик засыпал, сидя на
плечах, очарование и уют вечернего Динана были для него пустой тратой
времени после красной палубы, соленой пены и морской фуражки капитана,
свободно вертевшейся у него на голове.
Катерина отстала купить воды, а Артем двинулся в обход собора, в
направлении которого они шли уже с четверть часа, и вышли, естественно,
сзади. Артем, шагнув из-за угла, выступил из густой тени прямо навстречу
закатному солнцу и на секунду замер от неожиданности. Прямо перед ним,
прислонясь к линялой деревянной створке двери стояла ослепительно рыжая
полная молодая женщина с шоколадным спаниелем на поводке. Артема ослепило не
яркое солнце, и не золотоволосая женщина, находившаяся в тени,- его
остановил взгляд этой француженки, в старом грязно-коричневом пальто и
деревянной коробкой из-под сыра в руках с горсткой сантимов, взгляд, так
похожий на взгляд терпеливо сидящего у нее в ногах рыжего спаниеля с
человечьими глазами. Три пары глаз на мгновенье встретились в нарушение всех
законов оптики, и Артем зажмурился, как человек, вышедший из густой тени на
яркое солнце.
Опомнившись, Артем повернулся спиной к солнцу, или, скорее, пытаясь
избежать взгляда, неясно, чьего более - женщины или спаниеля - осторожно
перенес Мошика через голову и опустил на землю. Потом он вынул из кармана
фотоаппарат, щелкнул Мошика, сонно и терпеливо стоящего перед собором,
схватил его за руку и увлек, стараясь не замечать рыжую пару, в спасительно
открывшуюся облупленную дверь. Они сделали круг в гулком полумраке - ничего
запоминающегося. На выходе Артем высыпал в деревянную коробку из-под
камамбера все попавшиеся в кармане монеты и потянул Мошика в сторону от
вытянувшего морду спаниеля навстречу приближающейся с бутылкой воды в руках
Катерине.
- Ты дал ей что-нибудь? - Катерина, как всегда, оценила ситуацию за
полсекунды. Артем поспешно кивнул и сделал большой глоток. Только сейчас он