"Е.В.Тарле. Северная война и шведское нашествие на Россию" - читать интересную книгу автора

была обставлена рядом стеснений и подлежала разнообразным поборам. Все это
оказывалось необходимым и проводилось в жизнь вовсе не потому, что
правительство Карла XII не понимало всей вредоносности для экономического
развития страны подобного рода искусственного воскрешения феодальных
пережитков и торжества полного, ничем не сдерживаемого произвола в области
экономики, подрывавшего всякое чувство уверенности в завтрашнем дне и
правовой прочности коммерческих сделок. Но положение финансов было таково,
что продолжать далекую, трудную, разорительную войну можно было, лишь
прилагая совсем исключительные усилия для выколачивания из населения срочно
(всегда срочно!) необходимых сумм, потому что заключать внешние займы
становилось с каждым годом все затруднительнее, и кредиторов не успокаивали
надолго даже такие экстравагантные права, как упомянутое дарованное им право
объявлять ипотекой любое частное земельное владение. Наконец, наиболее
состоятельные слои бюргерства, в руках которых находились судостроение и
морская торговля, хоть и были тоже обложены большими поборами, но их дело
оставалось настолько выгодным, что они не так роптали, как ремесленники или
купцы, ведшие торговлю внутреннюю. Внешней торговле мешало другое зло:
каперство. Англичане, голландцы, "ганзеаты" из Любека, Бремена, Гамбурга,
датчане, голштинцы пользовались положением, в котором оказалась Швеция в
длительной борьбе, и без особых церемоний захватывали шведские или
направлявшиеся в Швецию торговые суда. И все-таки морская торговля Швеции
еще долго оставалась заметным элементом в экономической жизни шведского
народа. Особенно это следует сказать о первом, дополтавском, периоде
Северной войны, нас тут больше всего интересующем.
В Швеции начала XVIII в. мы видим страну, которая не только еще не
изжила отношений, свойственных феодальному способу производства, но которая
подвергалась со стороны абсолютистского правительства своеобразному
эксперименту искусственного воскрешения и укрепления феодальных воззрений на
земельную собственность (во имя чисто финансовых нужд и соображений
правительства). Буржуазные отношения уже проникли с довольно давних пор в
экономику и социальный быт страны, но еще не были закреплены ни в
юриспруденции, ни в житейской практике. Все растущее значение
обрабатывающей, и особенно добывающей промышленности для экономики страны, а
также морской торговли делало неизбежным, конечно, дальнейшее, более
ускоренное развитие отношений, свойственных капиталистической структуре
общества (в особенности после окончательной потери "житницы" Швеции -
Ливонии и других заморских владений государства). Борьба за Прибалтику
являлась борьбой за существование полуфеодального строя Швеции, и жалобы
аристократии и поддерживавшего ее рядового дворянства на военную политику
короля никогда не направлялись против борьбы с Россией: тут аристократия и
дворянство были вполне согласны с королем. Критика направлялась только
против войны с Польшей и Саксонией, поскольку эта война в своем непомерном
развитии могла привести к опасности потери Прибалтики (что и случилось
впоследствии). Борьбе за Прибалтику всецело сочувствовало и бюргерство, а
протеста против войны именно с Россией не было слышно ниоткуда. Отстаивание
огнем и мечом некогда грабительски захваченных шведами русских земель от
возвращения их старым русским владельцам стало популярным мотивом войны в
глазах всей шведской общественности, особенно до начала периода военных
неудач. Борьба за Прибалтику считалась борьбой против обеднения государства
и обеднения населения.