"Е.В.Тарле. Адмирал Ушаков на Средиземном море (1798-1800) " - читать интересную книгу автора

Черного моря или Дуная, а иногда и через три месяца, если запрос
отправлялся, например, с Ионических островов. Обстановка вынуждала
действовать самостоятельно, случались промахи... И не все полководцы
чувствовали в себе призвание к дипломатическим переговорам. Суворов терпеть
их не мог и прямо раздражался, когда ему обстоятельства навязывали
дипломатические функции.
В противоположность Суворову, Румянцев и Кутузов (в особенности
Кутузов) обнаружили замечательные дипломатические способности. Первый
навсегда связал свое имя не только с Ларгой и Кагулом, но и с
Кучук-Кайнарджийским миром, а второй прославился не только Бородинским боем,
но и Бухарестским трактатом, по которому, к полному изумлению всей Европы,
Россия получила Бессарабию.
Ушаков в этом отношении должен быть причислен к военным вождям типа
Румянцева и Кутузова, хотя по своей стратегии и тактике он уже давно
заслужил прозвище "морского Суворова".
Его проницательность, тонкость ума, понимание окружающих, искусно
скрытая, но несомненная недоверчивость не только к врагам, но и к
"союзникам", и даже главным образом к союзникам, - все это позволило ему
совершенно, по существу, самостоятельно вести русскую политику и делать
большое русское дело на Средиземном море в течение двух тревожных и
критических лет европейской политики одновременно с Суворовым. Многие
дипломатические трудности, с которыми они оба сталкивались, происходили от
аналогичных причин. Замечу кстати, что Суворов необыкновенно высоко ставил
всегда Ушакова.
Суворов терпеть не мог осторожных и увертливых карьеристов-немцев,
любивших, на всякий случай, прибавлять чуть ли не к каждому своему
высказыванию, что они не знают "наверное" - "nicht bestimmt". И именно
поэтому великий полководец ценил твердость и точность Ушакова. Вот что
читаем у Бантыш-Каменского: "Суворов, не любивший рассыпать похвалы там, где
не следовало, особенно уважал. Федора Федоровича и любил отдавать
справедливость его заслугам. В бытность Суворова на севере Италии к нему
приехал от Ушакова офицер с бумагами, немец по происхождению. "А что, здоров
ли мои друг, Федор Федорович?" - спросил Суворов. Посланный отвечал: ,,А,
господин адмирал фон-Ушаков?" - "Убирайся ты с твоим фон! - воскликнул
Суворов. - Этот титул ты можешь придавать такому-то и такому-то, потому что
они нихтбештимтзагеры, немогузнайки, а человек, которого я уважаю, который
своими победами сделался грозой для турков, потряс Константинополь и
Дарданеллы и который, наконец, начал теперь великое дело освобождения
Италии, отняв у французов крепость Корфу, еще никогда не уступавшую открытой
силе, этого человека называй всегда просто Федор Федорович!""17.
Ушаков проявил себя как умнейший, тонкий и осторожный дипломат и вместе
с тем как человек широкого государственного кругозора.
Случилось, что уже к концу его блестящей деятельности обстоятельства
поставили его во главе соединенных морских сил России и Турции сперва для
изгнания французов с Ионических островов, чрезвычайно важных в
стратегическом отношении для всего хода борьбы на Средиземноморском театре,
а затем для операций у берега Италии с целью содействия Суворову в деле
очищения последней от войск французской Директории.
Обстановка на Средиземноморском театре создалась чрезвычайно сложная.
Генерал Бонапарт, отправившись в мае из Тулона на завоевание Египта, как уже