"Александр Торин. Мы-русские, других таких нет (рассказы)" - читать интересную книгу автора

неизвестно откуда взявшаяся надувная статуя Будды метра в три высотой,
выкрашенная в бронзовый цвет, вокруг то и дело взрывались разноцветные
фейерверки. Статуя слегка колыхалась, горели свечи, стучал барабан,
танцевали женщины, и пахло ароматическим деревом.
-- Черт! -- Леню что-то больно укусило в ногу, и он включил свет.
Крохотные, черненькие точечки, молнией прыгнули на штору, и он вспомнил, как
в деревне собаки выкусывали блох, яростно гоняясь за собственным хвостом.
Ехать в супермаркет за противоблошиным дезодорантом не хотелось, тем
более, что у Лени не было ни малейшего желания снова кружить по улицам в
поисках места для парковки. С другой стороны, быть съеденным зловредными
насекомыми... И тут Цыплова осенило...
-- Эврика! -- Он содрал с себя одежду, открыл кран в ванной, и залез в
нее. Затем, приоткрыв решетку для слива, и подкрутив кран с горячей водой,
Леня удостоверился, что находится в состоянии устойчивого притока и оттока,
а также в полной безопасности от кровососущих, и задремал.
Зуд все усиливался, кроме того беспокоил Леню стук в дверь, навязчивый
и непрекращающийся.
-- Бррр! Ужас какой, -- Цыплов замотался в махровое полотенце и
вспомнил, как они с женой покупали его в универмаге накануне Нового Года...
-- Верочка, -- всхлипнул он. -- Как же хорошо нам тогда было!
-- Хэлло! -- Леня приоткрыл дверь и с испугом отпрянул назад. На пороге
стоял типичный дервиш -- худощавый старик с клюкой, выпавшими зубами и
длинными, склокоченными волосами.
-- Харранга! -- Воскликнул дервиш, и с размаху ударил Леню клюкой по
плечу.
-- Извините, -- попытался возразить Леня.
-- Харранга! -- С ненавистью повторил дервиш. -- Икшинбур! -- Он
схватил Леню за плечо и вытащил его за порог. -- Икшинбур, -- дервиш снова
замахнулся клюкой.
-- Иду, иду, -- Лене показалось, что он спит и видит кошмарный сон.
Двери во все квартиры были широко распахнуты, во дворе было людно, ползали
дети, около здания оффиса жарили барашка на вертеле. Запомнились Лене
факиры, и еще один господин с коброй, который, как в дурацком кино, играл ей
на флейте. Кобра была очковой, и, по-видимому, очень старой. Она мудрыми
глазами смотрела на окружающее, и все время пыталась свернуться кольцом в
корзинке и заснуть. Но тут флейтист разражался невыносимыми трелями, и тогда
уставшая змея делала еще несколько пируэтов.
-- Икшинбур! -- Взвизгнул дервиш, подведя Леню к восседающему около
бассейна Будде.
-- Я только надеюсь, что они не делают жертвоприношений, -- мелькнула в
голове Цыплова суеверная мысль, но тут дервиш неожиданно сильно ударил его
клюкой между лопаток, подтолкнув его вперед.
-- Мамочка! -- всхлипнула жертва, рухнув в бассейн, и от неожиданности
наглотавшись хлорированной воды. Вынырнув на поверхность, Леня обнаружил,
что вокруг него плавают лепестки цветов, тарелочки с ароматическими
благовониями, а женщины в сари исполняют на берегу какой-то экзотический
танец со все убыстряющимися движениями и поют что-то вроде "Пей-до-дна".
Тут Цыплов почувствовал, что всеми его членами овладело какое-то
странное оцепенение, и начал тонуть. Каким-то краешком своего сознания, он
вспоминал, что женщины вытащили его из воды, растирали какой-то мазью, а