"Константин Тарасов. Следственный эксперимент " - читать интересную книгу автора

- Я бы не решился сказать, - говорит ксендз, - что у него была больная
психика. Угнетенная, да, но только и всего. Хотя кто знает, кто знает...
Чужая душа - потемки.
Что потемки - правда. Вот, скажем, его новелла - что это? Простодушное
заблуждение или психологическое действие, навязывание штампа? Самоубийство!
Почему бы и нет? Доказательства убийства оспоримы, очень даже нетвердые
доказательства. Нет следов на табуретке - ну и что? Может, он ее ногой
придвинул. На шее след?.. Возможно, два раза был в петле, в первый раз узел
на крюке развязался. И так бывает. Остальное - домыслы следствия, сугубо мои
мысленные построения событий убийства, если, конечно, оно имело место.
Итак, если убийство имело место, то оно происходило следующим образом. В
третьем часу ночи убийца постучал в двери или в окно к Жолтаку. Вернее
всего, в окно, шума меньше. Жолтак проснулся, подошел к окну и спросил: "Кто
там?" или "В чем дело?" - и приткнулся к стеклу посмотреть. Примерно так он
обошелся с Локтевым. "Трам - та-та-та, та-та-та, та-та-та!" - ответил убийца
нечто серьезное, поскольку Жолтак впустил его в дом. Жолтак надел брюки,
присел на кровать и потянулся за сапогами. В этот момент убийца накинул ему
на шею петлю. Ну, и так далее. А раз его впустили посреди ночи - это был
знакомый, даже очень хорошо знакомый Жолтаку человек. И погиб Жолтак только
из-за того, что вчера увидел в костеле нечто такое, что не должен был
увидеть. Именно в ту минуту, когда зашел в костел помолиться. А что он
видел? Видел убийцу, хотя сам этого не знал или не знал, пока не стал
думать, подозревать, о чем, наверное, и хотел сказать ксендзу. Но ксендз
слушать его отказался. В силу усталости и потрясения. Так что мои вечерние
встречи в костеле с ксендзом и Жолтаком следует считать поражением.
Проследим эту линию до конца.
Меня нет в костеле (или я на хорах, столкновения с ксендзом не
происходит. Он заглядывает в исповедальню - пусто, тоскует о зле
человеческом, об осквернении храма и так далее. Приходит Жолтак... "Что
тебе, Жолтак?" - "Пан ксендз, вы можете думать, что это я убил человека.
Именем господа клянусь, что это не я... Жолтак в тюрьме сидел, о нем всякое
могут говорить..." - "Верю тебе, сын мой, но кто?.." - "Не знаю, пан ксендз,
но когда утром я заглянул сюда помолиться, я видел, что с убитым
разговаривал..." Кто? (Буйницкий, или Белов, или органист, или Некто в
сапогах.) Кого убили, Жолтаку неизвестно. Сказала соседка, он был в толпе,
встретил кого-то из свидетелей, кто разговаривал с убитым?.. - "Ну и что?" -
спрашивает ксендз... "Оп подтвердит, что я был в костеле минуту..."
Положим... Значит, знакомый ксендзу... Не сказал Саше... Надо было на мушку
брать... Не утешение (кто знал? кто знал?)... И главное: убит ночью, после
Саши... Буйницкий дежурил. Органист пьян. Художник пьян. Ксендз спит. Белов
рыбачил (рыбак!)...

ДЕНЬ (продолжение)

Музей как музей, таких много - бывший особняк, семь комнат анфиладой,
кабинет директора в конце. Это даже не кабинет, а чуланчик два на три метра,
бывшая холодная, где варенья держали. И тесно здесь, как бывает в
Чуланчиках: стол, два стула, сейф, на стенах полочки, на полочках книги,
пакеты, посуда, чучела птиц, рога, вымпелы за победу в смотре, три штуки.
Над Беловым висит диаграмма, стрела, устремленная вверх, - количество