"Владимир Германович Тан-Богораз. Кривоногий " - читать интересную книгу автора

оленей, чтобы отвезти его нарту на погребальный костёр.
Но и Каулькай с раннего детства~попал в пастухи чужого стада и уже
двенадцать лет пас оленей Эйгелина, помогая то тому, то другому из его
восьми сыновей, чаще всего тяжеловесному Кутувии, сердце которого не
отличалось особой оленелюбивостью и который нуждался в услугах быстроногого
работника больше, чем его братья. Эуннэкай в счёт не шёл. Он бродил круглый
год вместе со стадом, и его взяли пастухом только для того, чтобы не
мозолить глаза старому Эйгелину, который не потерпел бы праздного пребывания
его на своём стойбище, даже если бы его ноги были исковерканы в десять раз
хуже.
Ибо никто не имел право нарушить завет Тенантумгина, повелевавшего
потомкам Ленивого Малютки [Герой чухотских преданий, баснословный предок
чукотского племени. (Прим. Тана).] дни и ночи проводить в заботах о стаде.
Эуннэкай скоро справился со своим хрящом. Ничтожное количество кожи,
содранной с рогов, было слишком незначительной величиной для его голодного
желудка. Каулькай и Кутувия, которые ещё утром съели три маленьких хариуса,
извлечённых крюком из быстро бегущих струй Мурулана, тоже не чувствовали
сытости.
- Попокальгина [Растение из семейства крестоцветных, корень его
употребляется чукчами в пищу. (Прим. Тана).] не видел? - спросил Кутувия,
помолчав.
- Нет! - грустно ответил Кривоногий; он очень любил попокальгин.
- Хоть бы мышиное гнездо найти! - сказал Кутувия.
- Ламуты говорят: грех! - нерешительно сказал Кривоногий. - Мышь
запас соберёт, а люди украдут!..
- Ты разве ламут?.. Ты чавчу (чукча), - жёстко возразил Кутувия. -
Тенантумгин велел нам брать нашу еду там, где мы её находим!.. А ламуты сами
едят всякую нечисть!
- Мышь потом с горя удавливается на тальничном развилке! - сказал
Кривоногий. - Я сам видел, - прибавил он, заметив насмешливую улыбку на
лице Кутувии.
- Пускай! - сказал Кутувия. - Мне какое дело! Лишь бы кореньев было
больше!
- А мышиной отравы не боишься? - спросил Каулькай, сощурив глаза.
Чукчи уверяют, будто мышь в защиту от грабителей собирает некоторые
ядовитые корни, которые и перемешивает со своими запасами.
- Медведь не боится, - я зачем бояться стану? - задорно возразил
Кутувия. - Он мышиные амбары пуще нашего раскапывает!
- Со стариком не равняйся, - с ударением сказал Каулькай. - Он ведь
всё знает. Он Шаман!..
- Шаман! шаман! - упрямо повторил Кутувия. - Кмэкай тоже шаман!
Каулькай засмеялся.
- Враньё! - уверенно сказал он, усаживаясь на прежнее место.
- А зачем он женское платье надел? - подзадоривал Кутувия. - Копья не
носит, арканом не бросает! Совсем баба!
- Не говори! - сказал Эуннэкай боязливо. - Они велели ему женское
платье надеть, когда он спал пять дней и пять ночей подряд. Унесли его с
собой, донесли до седьмой бездны и хотели запереть в каменном шалаше без
двери и без лампы. Он насилу отпросился у них и обещал надеть женское платье
и служить им весь свой век... Я слышал, как он сам рассказывал Эйгелину об