"Андрей Таманцев. Пропавшие без вести (Кодекс бесчестия) ("Солдаты удачи" #13)" - читать интересную книгу автора

Как и во всех ИТК, в лагере была промзона - деревообрабатывающий цех. В
нем зэки точили из заготовок костяшки для бухгалтерских счетов, покрывали их
лаком и нанизывали на металлические прутки. Все бухгалтерии давно уже
перешли на калькуляторы, счеты копились на складах, но план нужно было
выполнять, и его выполняли и перевыполняли на 102,4 %. Осмотревшись, Мамаев
напросился на прием к начальнику лагеря и предложил делать из костяшек не
счеты, а чехлы-массажеры для автомобильных сидений, которые тогда только
начали входить в моду. Он дал понять, что на воле у него остались связи в
торговле и со сбытом проблем не будет. Он не стал объяснять, что это значит.
Копытов сразу все понял.
Дело пошло. Мамаева назначили начальником производства, поселили в
отдельной каптерке, по первой же просьбе давали свидания с Зинаидой,
бухгалтершей фабрики, где он директорствовал и погорел. Девка была
здоровенная, некрасивая, шумная. Но она оказалась единственной, кто не сдал
Мамаева, когда началось следствие и все, кого он считал друзьями, начали
валить на него что было и чего не было. Позже он женился на ней, хотя
родители были в ужасе от его выбора. Зинаида была надежным человеком. Через
нее Мамаев руководил сбытом продукции. Вся прибыль шла в карман майора
Копытова. Деньги были немалые. Это была плата за условно-досрочное
освобождение Мамаева. Оно было возможно после фактического отбытия
осужденным не менее половины срока.
Два с половиной года прошло, но ничего не менялось. Майор клялся, что
сделал все, что требовалось от него, материл судейских. Мамаев заподозрил
неладное. По его приказу Зинаида вышла на нужных людей и при очередном
свидании привезла копию характеристики, которую дал на него по запросу суда
начальник ИТК. Характеристика была такая, что по ней следовало не выпускать
зэка на свободу, а давать ему второй срок. Майор Копытов оказался не только
жадной сволочью, но и сволочью глупой. Он очень удивился, когда через два
месяца за ним пришли. Времена были андроповские, лютоватые, отмерили
Копытову от души: восемь лет с конфискацией.
Но и Мамаеву этого не простили. На суде над Копытовым он проходил
свидетелем, но все понимали, какова была его настоящая роль. Об
условно-досрочном освобождении нечего было и заикаться. Но Мамаев ни разу не
пожалел о том, что сделал.
Остаток срока он отбывал в Хакассии на лесоповале. Зэковские "малявы"
донесли до зоны весть, что он посадил ненавидимого всеми Копыто. Воры в
законе, державшие абаканские зоны, выразили ему уважение. Он мог не
работать, но выходил на делянку, как простой мужик. Работа - это был
единственный способ не опуститься. Но связь с авторитетами Мамаев
поддерживал, так как знал уже, чем займется, когда выйдет на волю. Тысячи
лагерей с бесплатной, бесправной и безотказной рабочей силой - это был
Клондайк, не занятая никем ниша. Сама судьба распорядилась так, чтобы ее
занял Мамаев.
И он эту нишу занял.

* * *

Сейчас Мамаев был в том счастливом для мужчины возрасте, когда давно
уже забылись юношеские комплексы от сознания своей неказистости,
второстепенности своего положения и среди блатных во дворе на Тишинке, и в