"Андрей Таманцев (В.Левашов). Разборка (Пропавшие без вести)" - читать интересную книгу автора

ночевал, как обе мои собаки, здоровенные московские сторожевые, мчались к
нему и ложились на спины - высший знак собачьего доверия. Настена таскалась
за ним по дому и двору, как хвостик, учила его компьютерным играм, даже
бренчала для него на пианино, которого терпеть не могла и садилась к нему
только после угрозы Ольги разбить компьютер. Только и слышно было: "Дядя
Костя, дядя Костя, а где дядя Костя?"
Днем он надевал резиновые сапоги, старую телогрейку и уходил в лес, к
вечеру возвращался с корзиной грибов. Грибов он не знал, брал все подряд.
Ольга сортировала их, выбрасывала поганки, объясняла, какие съедобные. Он
слушал с рассеянной улыбкой, на другой день в корзине снова было полно
поганок. Он собирал грибы механически - так, как человек делает какую-то
работу, чтобы отвлечься.
Когда в доме были только свои, он расслаблялся. Но стоило появиться
кому-то чужому, тут же замыкался и старался уйти. Даже когда приезжали
ребята. Их присутствие он терпел, потому что они были моими друзьями и
главное для него - друзьями Дока. При первой встрече Артист, привыкший к
свободному общению между своими, весело спросил его:
- Старина, чем ты так напугал тех двоих в сопках? Так, что их хватил
кондратий?
- Не понимаю, о чем ты говоришь, - сухо ответил Калмыков.
- Но ты же их сделал!
- Не понимаю, - повторил он. - Я ни с кем ничего не делал. Каждый
человек несет свою смерть в себе. Разговаривайте, не буду мешать, - добавил
он и ушел.
- Что это с ним? - озадаченно спросил Артист. - Разве я ляпнул что-то
не то?
- Он повернут к нам доброй стороной души, - тем же вечером сказала мне
Ольга. - Не завидую тому, к кому он повернется злой стороной. У меня
почему-то такое чувство, что там - ад.
У меня было такое же чувство.

Я уже привык к тому, что Калмыков говорит только то, что считает нужным
сказать. Продолжение расспросов, даже в самой осторожной форме, делала его
бесстрастность холодной, готовой перейти во враждебность. Но на этот раз я
не намерен был отступаться.
- Послушай, - сказал я ему. - Я не лезу к тебе в душу. Ты не хочешь
знать, что рассказал мне генерал Лазарев. Твое право, хотя он рассказал
много такого, о чем ты не знаешь. Но сейчас я задаю вопросы по делу. Ты
хочешь понять, что с тобой произошло?
- Да.
- Так помогай, а не строй из себя сфинкса! В конце концов тебе это
нужно гораздо больше, чем нам!
- Зачем это нужно вам?
- Не знаю, - честно ответил я. - Мы не привыкли бросать своих в беде.
- Я для тебя не свой, - бесстрастно, отчужденно, почти высокомерно
сказал он.
И это его высокомерие меня взбеленило.
- Ты все сказал? Тогда послушай меня. Док полгода не отходил от тебя.
Он вытащил тебя с того света. Ты стал для него своим. А значит, и для нас.
Но мы не навязываемся. Ты сказал: каждый человек несет в себе свою смерть. А