"Э.Тайрд-Боффин. Преподаватель симметрии (в вольном переводе А.Битова)" - читать интересную книгу автора

соображений в присутствии Гумми чисто профессиональным обострением. Он и не
мог этого иначе объяснить, а то, что ему было просто приятно в его обществе,
необъясненное, накапливаясь, вдруг раздражало его своим неясным скоплением
- он удивлялся тогда самому себе: что это с ним? на что он тратит свое
гениальное время? - но тут мысль его неожиданно поворачивалась, упершись в
простодушие собеседника, и возрождалась прежде, чем он успевал понять ее,-
чувство волнующее и радостное... И беседа текла.
О прошлом Гумми ему так ничего и не удалось узнать. Гумми сам искренне
недоумевал. Он даже не знал, сколько ему в точности лет. Он был не старше,
но, пожалуй, и не младше Давина. И вот за эти, достаточные уже годы, он
помнил словно бы только лишь этот городок Таунус, а остальное время... у
Гумми круглели от простого напряжения глаза, будто он видел перед собой
нечто определенное, но столь не названное, что и слов не найти. Слова его,
временами вполне гладкие, иногда даже образные, комкались, мялись, таяли,
превращаясь в характерную идиотическую кашицу. Из всего его натужного
мычания о прошлом мог Давин понять, что Гумми пролежал всю свою жизнь,
свернувшись, как зародыш, в некой большой прозрачной плеве, сквозь нее
просвечивало небо и никогда ничем не заслонялось. Иногда Гумми говорил, что
был спеленат, иногда, что лежал на чем-то вроде кройати, на диване, с
открытыми глазами, под прозрачным колпаком, без крыши.
- Может, кровать стояла в поле? - спросил Давин.
Гумми посмотрел на него с испугом, но, не обнаружив иронии,
обрадовался: - Может быть, в поле... Запах такой помню. Про монастырь
Дарумы он тоже больше ничего не помнил. Все забыл. До монастыря, наверное,
проспал с открытыми глазами, но и в монастыре был то ли год, то ли два, то
ли неделю, не больше.
- Колол там дрова? - с поразительной догадливостью спросил величайший
диагност в будущем.
Это был очень точный вопрос, с его помощью Гумми удалось припомнить...
- Нет, там дров совсем нет. Там горы. Я носил воду.
Но больше - все. Второго столь же пронзительного вопроса Давин не мог
придумать и поставил на прошлом Гумми точку. И стал интересоваться Луной...
Гумми настороженно взглянул на доктора и опять не уловил никакой тени,
кроме участия и интереса. - Да, я был на Луне,- согласился Гумми. - Но
как это вам удалось? - Давин переиграл. Даже не знавший иронии Гумми
заметил; заметил и потускнел. - Вы мне не верите...
- Да нет же! - заспешил Давин самым искренним тоном.- Я абсолютно
вам доверяю. На мой взгляд, вы человек, не способный врать. Но
согласитесь... Это же никому из людей не удавалось... - Вот и вы тоже...-
расстроился Гумми. - Уверяю вас...
- И вы тоже говорите, что я не человек... - Я этого никак не говорил!
- Вы сказали, что "никому из людей". Кармен тоже так говорит: "Ты -
не человек".
- Вы меня неправильно поняли...- начал пояснять Давин. Думал он в
этот момент с интересом о том, какая же на самом деле существует связь между
сумасшествием и способностью логически мыслить. "Быть может, безукоризненно
логические построения - есть своего рода признак. Нормальное же мышление
как раз алогично. Механизм здорового мышления сводится к тому, чтобы суметь
не отметить, пропустить, изменить последовательности... Перескок, перенос...
какое-нибудь должно быть слово... Может быть, было уже... Мышление протекает