"Э.Тайрд-Боффин. Преподаватель симметрии (в вольном переводе А.Битова)" - читать интересную книгу автора

некоторых из книг вы не найдете, других не станете читать; это - смесь книг
умных и безумных, медицинских, математических, философических и не
принадлежащих ни к какому разряду. Наперед кланяюсь пред всеми жертвами
моего грабительства; немногие в наше время способны на такую
откровенность..." (В. Ф. Одоевский "Письма к графине Е. П. Р. . . .. и о
привидениях, суеверных страхах, обманах чувств, магии, кабалистике, алхимии
и других таинственных науках").

ВИД НЕБА ТРОИ

Как вспышка молнии,
Как исчезающая капля росы,
Как призрак -
Мысль о самом себе.
Принц ИККЮ

Я единственный человек в мире, который мог бы пролить некоторый свет на
загадочную кончину Ур-бино Ваноски. Но, увы, это не в моих силах. Легенда на
то и легенда, что - неколебима. Он так и умер, а вернее, воскрес в сознании
читателей и критики- в полной безвестности, не ведая о своей славе, бедный,
как церковная крыса (я бы не пошел на такое сравнение, если бы оно не было
буквально: по легенде, последние годы своей жизни он служил сторожем в
костеле и торговал свечами). Могила его утеряна - это красиво: прижизненная
неизвестность питает лучи его запоздалой славы, а они раскаляют его
несуществующий надгробный камень. Крупнейшая прижизненная литературная
премия навсегда осталась для него посмертной, основоположив Фонд его имени,
на средства которого мы, его исследователи, ежегодно собираемся где-нибудь
на Адриатике, а потом издаем нами же самими читаемый том наших прений,
ничего не оставляя в пользу потенциальных гениев из церковных сторожей.
Бум Ваноски, безвестного автора 30-40-х годов, пришедшийся на конец
шестидесятых, есть целиком заслуга бессменного председателя Фонда В.
Ван-Боо-ка, и я буду с позором изгнан коллегами из наших сплоченных рядов,
если попытаюсь пошатнуть им воздвигнутый миф. Мне никто не поверит, меня
убедительно опровергнут, обвинят в фальсификации... И где будет тогда мой
ежегодный летний отдых?
Между тем Урбино Ваноски не был церковным сторожем - он был лифтером.
И умер он (а может, и не умер еще...), зная о своей внезапной славе и о
своей гран-при - зная. Ибо это был я, кто нашел его перед смертью (а может,
и не перед...), кто видел его последним, кто сообщил ему все эти радостные
известия. И это мне он дал свое последнее интервью. Это было даже не
интервью, а исповедь. Не всему в ней можно верить - я имею основания
подозревать, что рассудок его уже не был вполне здрав. Но все равно это
могло стать грандиозной сенсацией. Я был молод, мечтал о славе. Умный
человек отсоветовал мне, впрочем, угрожая потерей работы. Кто я был? Моя
сенсация неизбежно разбилась бы о скалу с размахом возведенного мифа. Иногда
мне кажется, что и сам бедный лифтер именно о нее и разбился. Его вполне
могли и придушить...
Может, все-таки получше - в храме, торгуя свечами, ни о чем не
помышляя?.. Легкая, светлая смерть...
- В этом еще нет ничего необычного, если в Гар-ден-парке к вам