"Андрей Сысоин. Богословские беседы " - читать интересную книгу автора

4 этаже. Времяпрепровождение ересиарха заключалось в возлежании на койке,
просмотре по телевизору всех без исключения программ и принятии даров от
паломников. Единственным фактором, раздражающим величественного бездельника,
являлись девочки-абитуриентки, воспринимавшие Дом студентов как одну большую
комнату без дверей. Но на самом деле Петр - самый просвещенный и
образованейший житель упомянутого Дома, знаток богословия и тайного
раннехристианского гностического учения. П.Бекаревич обладает и другими
достоинствами, для нашего повествования несущественными. Тайные познания
давали возможность ересиарху Петру провоцировать студентов, аборигенов и
гостей Дома; делали его одной из тех темных сил, которые орудуют в нашей
культуре наподобие теневым силам в экономике.
Итак, в июльский вечер 1990 года, когда Андрюша лежал в своей комнате и
слушал литургию по граммофону, Петр поднялся с ложа, открыл дверь и впустил
к себе паломника А.Пушкаря. Радостно улыбаясь Пушкарь вытащил из сумки
напиток богов - пятизвездочный армянский коньяк. С очень хитрой этикеткой.
Петр - человек проницательный - он знал, что Любочка, которой напиток
предназначался, укатила домой. Тем лучше для всех. Петр взял огромный фужер
на тонюсенькой ножке, наполнил до краев, понюхал и помочил язык. Вкус и
аромат превосходили все ожидания! Через минуту на запах заглянул
трансценденталист О.Н.Ершов и ему тоже плеснули в стакан.
В первую очередь слегка прибалдевший Петр выслушал два свежих
антисемитских анекдота - львовского хохла Пушкаря мучала еврейская проблема.
Затем разговор перепрыгнул на фундаментальнейшие гносеологические темы.
Гностик Петр так увлекся слововерчением, что забыл про фужер, успев сделать
только три маленьких глотка. Свободный писатель-трансценденталист Олег
Николаевич Ершов всегда благосклонно и иронично воспринимал выходки
гностического ересиарха. Для паломника же Пушкаря, систематически
припадавшего к Любочке, а за духовной пищей обращавшегося к Петру, всегда
оставалось непостижимой загадкой: как же это так Бекаревич, вращая пьяными
зрачками и размахивая руками, изрыгая потоки стройных и связных предложений
в любой стадии опьянения, повергает его - Пушкаря в мистериальный экстаз? Но
оставим этот маленький фокус на совести ересиарха.
В это мгновение свежая мысль подбросила А.Шпагина с кровати: Бог - это
Любовь! Режиссер почувствовал, что надо немедленно проверить гипотезу.
Любовь и нежность ко всему переполнила Андрюшу, он не смог больше
сдерживаться, выскочил в коридор и ломанулся в первую попавшуюся дверь. На
беду за ней сидели наши собутыльники.
-Здравствуйте все! Петя, здравствуй!-вскричал абсурд-режиссер и полез
целоваться к ничего не понявшему ересиарху.
Несколько секунд длилась борьба и были видны только мелькающие руки
двух богословов. Через мгновение андрюшин локоть опрокинул полный бокал на
тонюсенькой ножке...
-....... МА-ааааааа!-ересиарх забыл все человечьи слова, ломая под
собой стул.
Рубиновая ароматная лужица растекалась по чистому столу... Режиссер
мгновенно оценил ситуацию: не оставалось ничего лучшего как ретироваться -
Петр бывал очень страшен в искреннем гневе.
-Педераст!-кричал уже в коридоре в догонку Шпагину Бекаревич, не найдя
более подходящего в этом случае выражения.
Данный забавный эпизод и явился первой принципиальной стычкой двух