"Чарльз Силсфилд. Токеа и Белая Роза." - читать интересную книгу автора

солнца, когда вождь спал. Он вошел в его вигвам, когда мико был на охоте.
И ушел, когда мико еще не вернулся. След моего брата не видели другие
бледнолицые. Не поклянется ли мой брат тем, кого окони зовут Великим
Духом, а бледнолицые - Богом, не поклянется ли он, что не выдаст врагу
тайны окони?
- Я уже поклялся в этом твоей дочери.
- Может ли он повторить свою клятву мико?
- Клянусь.
- Обещает ли он никому не говорить, что мико был с вождем Соленого
моря?
- Обещаю, - чуть поколебавшись, ответил юноша.
- Тогда кости его отцов, - сказал мико, положив руки на плечи
британца, - могут спокойно тлеть в земле. Мико расчистит от шипов тропу
моего брата и даст ему в провожатые самых быстроногих воинов. Однако брат
мой давно не ел, а путь его долог.
Он дал знак своим воинам, и самый молодой из них вывалил на траву
содержимое своей охотничьей сумки.
Мико и Джеймс уселись рядом, вождь протянул ему несколько ломтей
холодной дичины, горсть жареного маиса, а затем и калебасу весьма
недурного вина. Со всем этим было быстро покончено. Старик неожиданно
поднялся и, дружелюбно кивнув Джеймсу, удалился в лес. За ним следом
потянулись все прочие индейцы, кроме провожатого, который ждал
распоряжений британца.
Джеймс проводил взглядом терявшиеся среди деревьев фигуры и взялся за
каноэ, чтобы подтащить его к воде.
Когда достигли противоположного берега, индеец перенес каноэ на
несколько сотен метров вниз по течению и спрятал его в кустах, затем
трусцой подбежал к Джеймсу и, не останавливаясь, с таким проворством начал
прокладывать траву в высокой траве, что британец едва поспевал за ним.



14

От вигвама на берегу Натчеза веяло той мрачноватой и меланхолической
дремой, в коей обычно коротает свои дни индеец, когда свободен от военных
и охотничьих забот. Деревня хранила поистине гробовое молчание. Даже юные
ее обитатели, казалось, разделяли усталость недавно вернувшихся отцов.
Никому не хотелось покидать насиженного места. Но таково было лишь первое
впечатление. При более пристальном взгляде на деревню, человек, знакомый с
жизнью индейцев, не смог бы не почувствовать некоей напряженности и даже
затаенной боязни, охватившей племя, которое, по-видимому, ждало каких-то
перемен в своей судьбе.
Медленная поступь взрослых, направлявшихся к вигваму совета,
сбившиеся в кучки, оробевшие дети и женщины, притихшие подростки - все это
было предвестием чего-то значительного в жизни общины.
Из вигвама совета не доносилось ни звука - никаких признаков беседы
или спора. Как только мико вернулся, он почти беспрестанно собирал на
совет своих воинов, и вот уже два дня вся деревня не отрывала глаз от
вигвама. С дочерью мико еще не заводил никаких разговоров, он только молча