"Евгений Сыч. Все лишнее" - читать интересную книгу автора

солдат и художник, умел многое. Они молчали уважительно. В полной тишине
Солдат снова заговорил.
- Вам кажется, что художнику глаза необходимы. Ошибка! Среди мастеров
слепых гораздо больше, чем зрячих. А некоторые сами завязывают себе глаза,
чтобы обилие фактов и деталей не мешало сосредоточиться. Один довольно
известный художник - он рисовал членов правительства - попал раз в
скверную историю. Чаще других он рисовал, - Солдат запнулся, - впрочем,
имя не имеет значения. Тем более, что человек этот потом стал в ряды
ревизионистов и предал наши великие завоевания. Его расстреляли, а
художник долго маялся: он слишком часто рисовал портрет этого предателя с
натуры и слишком хорошо запомнил его черты. Теперь во всех портретах эти
черты проступали, хотя художник этого и не хотел.
- Его тоже расстреляли? - спросил кто-то из дальнего угла. Слова
повисли в воздухе тонким эхом.
Солдат защелкнул крышку ствольной коробки. Теперь автомат был собран.
Оставалось только присоединить магазин.
- Художника? Hет. Зачем его расстреливать? Он неплохой сам по себе
человек, только сбился с пути, не сумел приподняться над мелким, обрести
главное направление. Как видите, глаза зачастую не только не помогают
художнику, но и просто вредны. Если б он умел вслепую рисовать семь или,
например, восемь - двенадцать сюжетов, он исключил бы один, а остальные
картины продолжал бы писать не менее успешно, чем раньше. Его не
расстреляли, его отправили на трудовое перевоспитание. Может быть,
поработав своими руками, пожив в гуще народа, он снова сможет рисовать,
рисовать правильно.
Солдат говорил, а руки его двигались самостоятельно, отдельно. Как бы
сами по себе они открыли ящик стола и достали коробку с патронами, быстро
и ловко набили магазин. Чуткие пальцы нежно трогали прохладный металл.
Последний патрон Солдат дослал в ствол.
- Hо чтобы рисовать по трафарету, художники не нужны, - сказал
четвертый номер. - Это могут делать и машины. Машина напечатает любой
плакат в любом количестве экземпляров.
- Какая ерунда! - Солдат даже вскочил от негодования. Все то, что он
говорил, как видно, не дошло до них. - Разве машина может сравниться с
человеком? Глупый механизм, которому все равно, что печатать, не заменит
руки художника.
Разве его, Солдата, умение рисовать можно равнять с действиями
машины? Вскочив, Солдат непроизвольно накинул ремень автомата на шею
и теперь бегал взад и вперед, размахивая правой рукой, левой придерживая
автомат на груди. Ему не хватало аргументов, он нанизывал слова и мысли
друг на друга, они схлестывались, запинались, сплетались в сумятице.
Иногда казалось, что он танцует заученный до профессионализма характерный
танец: ни разу не задел он ни рукой, ни автоматом доски, стола или стены,
ни разу не запнулся на крохотном пятачке свободного пространства. Иногда
же, наоборот, казалось, что его нет, а есть только голос, звучащий из
пустоты, из тишины, из света и тени, мечущихся перед рядами.
- Прежде всего, вы - солдаты. Вас научат методам ведения войны,
открытой и тайной. Спорт разовьет ваши мышцы. От вредных влияний убережет
вас Комитет бдительности и защиты завоеваний, который будет создан в
классе. Вы овладеете оружием. У художника должна быть сильная, верная рука.