"Майкл Суэнвик. Путь прилива " - читать интересную книгу автора

Строения по большей части крохотные и облезлые, но из окон льется
уютный, желтоватый свет, доносятся голоса. На берегу чернеют перевернутые
вверх дном лодки, кое-где взбрехивают и тут же замолкают собаки. На берегу -
ни души, если не считать хозяина гостиницы (а может, это - "постоялый
двор"?), клюющего носом на крыльце своего заведения. Чиновник свернул в
шестую улицу, оставив за спиной стылое серебро реки. Все верно, вон церковь,
а за ней - кладбище, огороженная невысокой стеной рощица, сплошь увешанная
ярко раскрашенными скелетами. Дующий от реки ветер раскачивал сцепленные
проволокой кости; они тихо, печально постукивали. За кладбищем дорога пошла
вверх; чиновник миновал несколько солидных особняков, брошенных, по всей
видимости, совсем недавно - в темных, ослепших окнах целы все стекла,
мародеры не успели еще здесь поработать. Состоятельные горожане спешат в
Пидмонт, там сейчас экономический бум, широкие возможности... А вот и цель
всей этой утомительной прогулки - на самом краю поселка, где улица снова
уходит вниз, превращается в узкую тропинку и быстро пропадает в болоте.
Стены дома сплошь облеплены раковинами, усеяны пузырями шелушащейся
краски, но даже эта короста не может скрыть добротной плотницкой работы,
великолепной резьбы по дереву. Плотные шторы почти не пропускают свет.
Чиновник подошел к массивной двери и тронул сигнальную пластину.
- К нам гости! - прозвучало где-то в глубине дома. - Подождите,
пожалуйста, - добавил тот же механический голос, обращаясь на этот раз к
чиновнику.
Дверь отворилась. По бледному худому лицу, показавшемуся в темном
проеме, пробежала целая гамма выражений - удивление, что-то вроде испуга и,
наконец, настороженность.
- Я думала, это оценщик. - Женщина вызывающе вскинула подбородок.
Чиновник улыбнулся самой обворожительной из своих улыбок.
- Вы - мать Грегорьяна?
- Так вы, значит, к ней. - Тощая женщина равнодушно отвернулась и
направилась внутрь дома, - Проходите.
Судя по всему, когда-то этот узкий коридор был обит яркой тканью с
веселеньким растительным орнаментом, теперь же бурые складки, срисающие со
стен, делали его похожим на пищевод какого-то чудовища. Желудок, подумал
чиновник, оказавшись в мрачной, тесно заставленной мебелью комнате
(гостиной?). Провожатая усадила его в темное массивное кресло с бахромой,
мягкими подлокотниками и резными ножками в форме львиных лап.
- Это оценщик? - затараторила, врываясь в комнату, другая женщина. -
Первым делом нужно показать хрусталь. Я хочу... - Увидев чиновника, она
резко смолкла.
- Тик, - сказал метроном, втиснутый между двух стеклянных колпаков; его
перевернутый маятник величественно поплыл назад, отсчитывая медленные
секунды бренности и тщеты. Толстый слой пыли не давал рассмотреть, какие же
такие диковинки бережно хранятся под колпаками. Сверху, из-под потолка, на
чиновника взирали равнодушные глаза охотничьих трофеев - зеленые, оранжевые
и жемчужно-серые стекляшки. И везде, куда ни повернись, - лица, везде
тяжелые, набрякшие веки, широко распахнутые, словно зашедшиеся немым криком
рты. Мрачные и враждебные лица, вырезанные на дверцах, ножках и стенках
бесчисленных столов и столиков, шкафов и шкафчиков, комодов и буфетов,
теснивших друг друга в отчаянной борьбе за жизненное пространство. А это уже
на грани кощунства - ну кому, спрашивается, пришло в голову покрывать