"Томас Барнет Сван. Багрянка " - читать интересную книгу автора

- Он действительно укусил бы меня?
- Если бы я повернулся спиной. Они как дети. Думают, будто им можно
все, что угодно, если на них не смотрят.
- Я рада, что он не вцепился мне в ногу, - пробормотала я.
Мы двинулись вброд к узкому каменистому пляжику. Сосны склоняли со
скал кроны, точно девчонки расчесывали волосы. Дикая лаванда облепила
иззубренные скалы, как будто пытаясь скрыть их острые края, а перья
папоротника взъерошивались на ветру, не крепче того, который вызывают
крылья зимородка. Залив моря и уголок суши, смешивая соль и зелень,
встретились в нежной отчужденности. Похоже было на то, как если бы мы
проникли в одну из тех душистых стеклянных бутылей, которые выдувают
финикийские ремесленники.
- Я наблюдал за тобой некоторое время, - признался Тихон. - Думал, ты
меня так и не заметишь. И не смел подъехать ближе.
- Тебе вообще приближаться не следовало. Горго в ярости после
вчерашнего. - Я подумала - а что, интересно, я расскажу ей о нашей
сегодняшней поездке? Ведь мне полагалось нырять за губками.
- Но прошел целый день с тех пор, как я видел тебя в последний раз! -
он говорил об этом так, словно прошел год.
И внезапно я вспомнила нечто, весьма меня смутившее. На мне не было
никакой одежды. За все годы, что я ныряю, я никогда еще не испытывала
смущения, хотя на меня часто пялились проплывавшие мимо рыбаки. А теперь
застыдилась и почувствовала себя уязвимой.
- А ну-ка повернись спиной, - велела я, и поспешила прикрыться цветами
и травами. И покраснела, когда вся эта растительность приняла вид хитона.
Амазонка, вырядившаяся в розмарин вместо шкур!
- Вовсе не нужно было одеваться только из-за меня, - заметил он.
И я увидела, что его набедренник, перекрученный и сморщившийся в воде,
едва ли можно назвать одеждой.
- Но цветы тебе к лицу. Куда больше, чем медвежья шкура. - И ловкими
пальцами вставил в мои волосы жонкилию.
- Да, - криво ухмыльнулась я, стряхивая жонкилию наземь. - Волосы у
меня были слишком коротки, чтобы удержать стебель. - Они рассыплются, чуть
только я двинусь.
- Такова красота цветов. Мимолетна и преходяща.
Он хотел воздать цветам хвалу за их красоту или за то, что они явят,
когда осыплются с меня? Как раз о таких двусмысленных замечаниях мужчин
меня издавна предупреждали.
- Артемида носит медвежьи шкуры, - торжественно произнесла я.
- Когда Афродита явилась из пены морской, ветры облекли ее анемонами.
- Я служу Артемиде.
- Она не единственная богиня.
- Но она самая сильная.
- Если ты имеешь в виду телесную силу, ты, возможно, права. Не
сомневаюсь, что у нее могучие икры, если учесть, сколько она охотится.
Я переменила тему.
- Ты так искусно ехал на гиппокампе. Я никогда не смогла бы на него
сесть.
- Он много раз сбрасывал меня, пока я пытался его усмирить. Но теперь
мы привыкли друг к другу.