"Алексей Свиридов, Александр Бирюков. Истребители. Разорванное небо (Роман. Истребители #1)" - читать интересную книгу автора

Казак дотронулся до боковой панели и набрал код. Экран подернулся рябью, а
когда рябь погасла, вместо схемы полета на нем высветилась икона
Богоматери Одигитрии.
Сам образок, который носил на груди еще дед летчика, пришлось оставить
дома, но уже со времен училища у Казака была среди вещей неприметная
коробочка. Друг отца, свихнувшийся на компьютерах еще в те времена, когда
их называли ЭВМ, сделал цифровую копию образа и написал маленькую
программу, которую можно было загрузить практически в любую систему вывода
графической информации. Кроме того, то ли случайно, то ли из любви к
искусству этот человек сделал так, что нимб вокруг головы Богоматери время
от времени переливался неяркими искорками, и это придавало образу особую
красоту и внушительность.
Казак и сам не заметил, как его губы беззвучно прошептали краткую молитву,
и лишь выработанная многими часами полетов привычка всегда быть готовым
взять управление на себя не позволила ему сложить руки в смиренном жесте.
Четверка самолетов продолжала свой бреющий полет, то подставляя хвост под
первые утренние лучи, то ныряя в густую тень долин, и жители редких
деревень и поселков, над которыми они пролетали, выскакивали на улицу,
пытаясь понять, откуда накатил этот грохот, куда он через несколько секунд
исчез, а главное - какими новыми бедами это грозит.
Ближе к горным ущельям люди тоже выбегали на звук летящих самолетов, но
уже не просто так, а готовые к встрече, и некоторые успевали выпустить
вслед удаляющимся в небе силуэтам очередь из "Калашникова": в этих местах
любой самолет воспринимался как вестник беды и смерти. Из всех типов
летательных аппаратов такого приема избежал бы здесь разве что тарахтящий
биплан АН-2 с опознавательными знаками старой Югославии, но эти четыре
самолета на старый добрый "кукурузник" вовсе не походили.

- Внимание! - Казак услышал в наушниках голос командира группы, позывной
которого "Корсар" идеально подходил к его черной повязке через лицо, и
нажатием кнопки вернул индикатор в прежнее состояние.
- Заход в директорном режиме, автомат не включать. Интервал пятнадцать
секунд. Порядок посадки:
Дед, Казак, Хомяк, я. Все.
"Дед понял... - Хомяк... - Казак..." - раздались в эфире краткие ответы, и
группа снова замолчала. Казак знал, что несколько передатчиков дальше в
горах, совсем не там, где расположен аэродром, через несколько минут
сымитируют сначала переговоры при уходе на второй круг из-за плохой
видимости и потом, по очереди выходя в эфир, уведут пеленги вражеской
службы радиоперехвата далеко в сторону. А в конце ложного следа раздастся
его собственный голос: "Ребята, тяни вверх! Пры..." - и на склоне горы в
тот же миг раздадутся четыре мощных взрыва. "Очевидцы" из местных будут
потом рассказывать, как один летчик пытался катапультироваться перед самой
катастрофой, но разбился о скалу, а через несколько дней на базаре
появятся ветровки, сшитые из парашюта героя.
Казаку не очень-то верилось, что эта немудреная затея надолго введет в
заблуждение разведки мусульман, и - главное - американцев, но какое-то
время на проверку у них уйдет. "И то хлеб", - подумал он, внимательно
следя за уменьшающимся зеленым сектором одного из индикаторов на экране.
Узкая зеленая полоска замигала: пора! Казак плотнее сжал пальцы на ручке