"Жанна Леонидовна Свет. Математические досуги " - читать интересную книгу автора

Я решила спуститься и проверить, как себя чувствует соседка - она была
очень бледной, когда я поила ее водой, как бы не случилось чего: в такую
духоту всякое может быть.
Открыв дверь запасным ключом, хранившимся у меня для таких оказий, я
тихонько вошла в комнату, боясь разбудить ее, если ей удалось заснуть. Она
не спала, но лежала неподвижно и смотрела в окно на грозу. В простенке между
окнами висело зеркало, в которое я видела ее лицо. Оно поразило меня своим
выражением такого горя и тоски, которого она не позволяла себе при наших
разговорах.
Почему-то стало ясно видно, что она была очень хороша в молодости.
Комната была не слишком светлой, отражение в зеркале было подкорректировано
этими сумерками, и стало казаться моложе, чем на самом деле.
Она неотрывно глядела в окно, и я ушла, чтобы не беспокоить ее и дать
ей додумать то нерадостное, что захватило ее.
Дочь продолжала спать, дела домашние все были переделаны, можно было
почитать, но не читалось, в голову лезли печальные мысли о кошмаре
одиночества, в котором оказывается любой умирающий человек, как бы ни любили
его близкие люди. А что соседка моя умирает, сомнений не было, да она и не
хотела жить - это было видно по всему, хотя бы и по той инвентаризации
жизни, которую она проводила с моей помощью. Вводить в курс своей жизни
совершенно незнакомого человека - это ли не признак того, что человек знает
о своем близком конце, что не наступит выздоровление, после которого может
оказаться неловко смотреть в глаза исповеднику - нет, она не обольщалась на
свой счет и спешила, спешила рассказать мне как можно больше о своей жизни,
чтобы посмотреть на нее моими глазами и понять, что же за жизнь это была -
хорошая, или никакая, счастливая или бесплодная.
- Вот удивительно, - слегка задыхаясь, говорила она, - я ведь была
хорошенькая в юности, тоненькая, хрупкая, с огромными глазищами и гривой -
какой штамп, да? - волос. Но успехом у мальчиков не пользовалась. Были
девочки, вокруг которых мальчишки просто вились, табуном ходили, а я на
школьных вечерах не всегда танцевала - не приглашали. Я не знаю, почему так
получалось, но переживала из-за этого ужасно. У меня такие комплексы
развились, что вы! Какой-то был во мне изъян, я так думала. А потому
умудрялась влюбиться во всякого, кто мне доброе слово говорил. И не умела
это скрыть, а мужчины ведь, даже маленькие, по натуре своей охотники, не
любят, когда добыча сама в руки идет, не ценят честность и искренность.
Господи, что только подружки мои ни учиняли! Опаздывали на свидания,
или даже не приходили вовсе, в глаза издевались, капризничали - парни, как
пришитые, как приговоренные возле них держались. Я была милая, честная,
обязательная - не ценили. Это уже с возрастом пришло, понимание, что все это
игра, что нет настоящей искренности и настоящей дружбы между людьми, даже
очень любящими друг друга.
Да мне ровесники не очень и нравились... я испытывала интерес ко
взрослым мужчинам, довольно долгое время. У меня даже пару раз были романы с
очень взрослыми людьми. Конечно, ведь они себя вели со мной очень
предупредительно и мое поведение их устраивало: такая хорошая девочка,
никаких хлопот.
Один из них был моим первым мужчиной. Я всегда наплевательски
относилась к этой ерунде - девственности. Можно быть физически
девственницей, но иметь насквозь развратное и испорченное сознание, эти