"Татьяна Светлова. Шантаж от Версаче" - читать интересную книгу автора

рассчитывал приучить русских Шерлоков Холмсов пользоваться компьютерами и в
особенности покупать их у фирмы-спонсора - и все вместе они устроили
международную тусовку для детективов всех мастей и стран, которым предстояло
нежно брататься друг с другом и с русской милицией в течение пяти дней.
Открытие симпозиума, происходившее в Доме кино, где устроители
арендовали зал с фойе, было торжественным, претенциозным и скучным.
Приветственные речи, блестящие в свете телевизионных юпитеров лысины, мятые,
хоть и дорогие костюмы, нелепо сидящие на упитанных телах московских
чиновников, - все вызывало у Реми зевоту, и он с сомнением качал головой,
спрашивая себя, не сглупил ли он, приехав сюда.
На коктейле народу оказалось примерно вдвое больше, чем участников
симпозиума. Откуда взялся народ, Реми так и не понял. Похоже, прибился на
съестные запахи. "Говорят, в Москве голод... - подумал Реми, - можно людей
понять..."
Впрочем, те, кто попадал в его поле зрения, на голодных похожи не были.
Между разномастными международными детективами заблистали то там, то
сям женские наряды, заструился женский смех. Реми женщин любил. Тем не
менее, дожив до тридцати одного года, все еще был холостяком. Сменив двух
близких подружек (не считая неблизких), он на данный момент пребывал в
состоянии вполне удовлетворительного одиночества, жениться не желал и даже
новую подружку заводить не хотел - устал от семейных сцен и
пристально-придирчивого интереса к его заработкам. Так что если Реми и любил
женщин, то примерно так, как некоторые любят кошек: вообще да, но иметь их
дома - нет. Поэтому при знакомствах он стал последнее время осторожен: чуть
зазеваешься, так и с новой сожительницей окажешься.
Тем не менее он стал оглядываться с интересом. Вокруг него было, по
крайней мере, что-то новенькое: вокруг него были русские женщины. Он был
о
них наслышан - то знакомые, то пресса подкинет сюжетик, и притом в самых
разных тональностях. Одни утверждали - красятся и одеваются, как
проститутки, да и ведут себя так же. Другие рассказывали, что азиатские
устои у них в крови и русская женщина по сути - мусульманка, которая
покорна мужу и не имеет права голоса в семье; третьи пускали слюни от
потрясающих русских манекенщиц; четвертые на русских женились... Последние
ничего не рассказывали (ну кто же это вам во Франции расскажет о личной
жизни!) - но их выдавали глаза: еще недавно потухшие, они вдруг начинали
светиться новой жизнью... Впрочем, тоже не у всех. Некоторые начинали пить.
Реми не верил ни тем ни другим - он верил себе. И поскольку
любопытства (мм-м, скажем, исследовательской страсти) ему не занимать, он
решил воспользоваться моментом и составить собственное мнение о предмете.
Предмет был представлен широко. От толстых теток в чем-то блестящем,
сверкавших яркими тенями на глазах и яркими тканями на чересчур круглых
боках, - до голенастых стройных малолеток, сверкавших ягодицами и
любопытными глазками, чрезмерно подведенными. Первое Реми не интересовало.
Второе, пожалуй, тоже - возраст, мои милые, возраст. Мы уже вышли из
возраста, когда... И еще не вошли в его другую стадию, когда...
Так что ни первое, ни второе. Реми с высоты своего роста окинул
взглядом фойе, в котором происходила кормежка детективного, а также
приблудного народа, в поисках третьего. И третье не замедлило попасть в поле
его зрения.