"Виктор Савченко. Авантюристы гражданской войны (историческое расследование) " - читать интересную книгу автора

непоколебимы. "Анафема", которую на нее наложила церковь за руководство
вооруженным захватом Александро-Невской лавры для нужд наркомата призрения,
даже импонировала "безбожному" СНК.
Коллонтай была организатором транспортировки немецких денег,
превратившихся в "деньги партии". Она хранила тайну происхождения этих денег
и тайну связи большевиков с Германским генеральным штабом. Вызывает улыбку
назначение Коллонтай членом следственной комиссии ЦК партии, которая по
указанию Ленина разыгрывала всероссийский фарс, изображая в ноябре - декабре
1917 года следствие по делу об обвинении большевиков в использовании
"немецких денег". Обвиняемые сами проверяли обвинения в свой адрес и сами
себя судили. Мечта всех уголовников! Естественно, комиссии признала
большевиков невиновными в получении "немецких денег" и сняла все обвинения.
В первые часы после захвата Зимнего дворца Дыбенко выполнил весьма
деликатную операцию по изъятию в Министерстве юстиции судебного дела "о
немецких деньгах для партии большевиков", что открыло Временное
правительство. Дыбенко были изъяты, а Лениным и Коллонтай' уничтожены
документы германских и шведских банков, которые проливали свет на
"революционную аферу".
В матросской среде Дыбенко был известен не только буйством и
импульсивностью, но и хорошим каллиграфическим почерком. Его писанина
изобиловала писарскими завитушками, украшательством, а также корявыми
фразами и множеством грамматических и стилистических ошибок. Ленину,
получавшему от Дыбенко такую "писанину" в виде отчетов, приходилось мириться
с этим. Зато Дыбенко был хорошим исполнителем и голосовал тогда
"по-ленински", даже против свободы печати.
Вот каким "орлом" виделся Дыбенко разным людям в начале 1918-го, на
вершине своей карьеры.
Зинаида Гиппиус, известная поэтесса и "враг большевизма", так описала
Дыбенко: "Рослый, с цепью на груди, похожий на содержателя бань, жгучий
брюнет". Оказывается, золотая цепь на груди не только любимое украшение
"бригадных братков", но и их товарищей "из далекого прошлого".
Шура Коллонтай пишет в своем дневнике о Дыбенко "образца 17-го года" с
любовью и восхищением: "Это человек, у которого преобладает не интеллект, а
душа, сердце, воля, энергия... Я верю в Павлушу и его Звезду. Он - орел...
Люблю в нем сочетание крепкой воли и беспощадности, заставляющее видеть в
нем "жестокого, страшного Дыбенко...". Немного прозрев, уже в 19-м Коллонтай
добавит: "Дыбенко несомненный самородок, но нельзя этих буйных людей сразу
делать наркомами, давать им такую власть. Они не могут понять, что можно и
что нельзя. У них кружится голова".
Матрос Федор Раскольников, друг Дыбенко и конкурент в любви и карьере,
пишет о нем: "В полной пропорции с богатырским сложением он обладал
массивными руками, ногами, словно вылитыми из чугуна. Впечатление
дополнялось большой головой с крупными, глубоко вырубленными чертами
смуглого лица с густой курчавой бородой и вьющимися усами. Темные блестящие
глаза горели энергией и энтузиазмом, обличая недюжинную силу воли..."
В первые дни после победы Октябрьской революции "орел" Дыбенко
командует подавлением первого выступления против советской власти. Попытку
Керенского в союзе с Савинковым и атаманом донских казаков Красновым вернуть
упущенную власть большевики назвали "Гатчинским мятежом", потому что
действия войск Керенского ограничивались Гатчиной.