"Виктор Суворов. Освободитель" - читать интересную книгу автора

изобретательного человека, который в одиночной камере, где нет
ничего, кроме привинченной к полу табуретки, оторвав нижний
прошитый рубчик гимнастерки, смастерил себе короткую и тонкую,
но очень прочную веревочку. Все это он делал очень осторожно,
почти под постоянным наблюдением выводных, которые круглосуточно
патрулируют в коридоре. После этого он сделал маленькую
петельку, конец которой привязал к ножке табуретки. Минут десять
он катался по полу, закручивая петлю. А все ж таки удавился!
- Деньги, часы? - Нет, мы такое на губу не берем, все равно
отберут, а потом чужие поломанные выдадут. Протестовать некуда.
- Значки, знаки отличия? А что это вы, мать вашу, с
гвардейскими знаками? Что за карнавал?
- Товарищ младший лейтенант, мы курсанты Харьковского
гвардейского высшего танкового командного училища.
- А какого черта в Киеве отираетесь?
- Мы технику привезли для передачи Киевскому
танко-техническому училищу. Приемки техники затянулись, и, чтоб
мы без дела не сидели, нас в наряд поставили, кого на кухню,
кого на КТП, и мы на КПП попали...
- Ефрейтор Алексеев!
- Я!
- Первым делом всех этих гвардейцев на дровишки.
- Есть, товарищ младший лейтенант!
По асфальтовому необычно чистому двору нас провели в
небольшой хозяйственный дворик, окруженный очень высокой
кирпичной стеной.
Первое, что сразило меня, был ослепительный порядок. Все
дрова, уже напиленные, были сложены настолько аккуратно, что
их торцы образовывали почти полированную стенку. Каждое поленце
отрезалось точно по эталону - 28 см, и отклонение в 3 - 4 мм
считалось браком, который жестоко пресекался. Все эти поленья
через день все равно пойдут в печку, и такая точность их
нарезки никому не нужна, но порядок есть порядок.
Те дрова, что нам предстояло с такой же точностью порезать и
сложить, были привезены день-два тому, но и они не были свалены
кучей, но сложены с неописуемой любовью и даже искусством, я бы
сказал. Прежде всего, они были рассортированы по толщине: самые
толстые внизу и затем все тоньше и тоньше, на самом верху
поленницы - самые тонкие. Но те, кто поленницу складывал,
обладали, видимо, тонким художественным вкусом, они учли и цвет
поленьев: те, что справа,- самые темные, дальше постепенный
переход влево до совершенно белых колод. Нам предстояло это
художественное произведение развалить, все дрова нарубить и
нарезать по эталонам и вновь уложить.
Тут же во дворе лежала совершенно немыслимой формы коряга,
похожая на все что угодно, кроме дерева. Это было
фантастическое переплетение канатов или шлангов, или чего-то еще
очень гибкого. Сучья были переплетены настолько сложно, что с
трудом верилось в то, что природа может создать такое чудо. При
всей сложности переплетения сучьев, живо напоминающего клубок