"Елена Сулима. Московские эбани " - читать интересную книгу автора

- Какую бабушку, какую бабушку? - недоумевала соседка, сама уже давно
прабабушка. - Бабушка давно умерла, - догадалась, спеша за Викторией к
балкону. - Там теперь молодая поселилась. Да что вы делаете?! У меня же
балкон заклеен! Но услышав в ответ - короткое: "Газ", - помогла отодрать
дверь балкона.
Виктория, даже не вспомнив, что боится высоты, даже не оглядываясь на
эту высоту, по карнизу балкона перелезла на другой.
- Там Зина. Зинка теперь-то живет. Вот мученица-то! Ой!.. Что ж
наделала-то мученица! - неслись ей вслед причитание соседки.
- Скорую вызывайте! - Виктория, разбила стекло, просунула руку сквозь
раму и открыла балконную дверь Зинаиды.
Свет включить не решилась, и пошла, натыкаясь на предметы, опираясь о
стену. Не дыша, вышла в коридор, вошла в кухню - там распахнула окно.
Увидела абрис газовой плиты. Все четыре конфорки включены, но не зажжены.
Она выключила их и оглянулась - маленькая женщина словно спала, сидя на
табуретке. Руки на столе, в них лицо, как в гнезде. Виктория встряхнула её
за подмышки и поволокла в коридор. От газа кружилась голова. Пока волокла,
спотыкалась об игрушки, детские ботиночки. "Дети! На них не хватит сил!" -
вспыхнула мысль. Виктория скинула на пол коридора обмякшую самоубийцу,
подбежала к входной двери, в которую глухо ломился Вадим. Распахнула её.
- Тащи её ко мне! - просипела, боясь вздохнуть отравленного воздуха, и
увидела, как отпрянул Вадим, лицо его побледнело, вытянулось в гримасе
брезгливости и страха.
Но некогда!.. Виктория уже неслась в комнаты, где должны быть дети.
Глаза её привыкли к темноте, абрисом различая мебель. В первой комнате она
никого не заметила. Распахнула окно, бросилась в следующую и почувствовала
предательскую мягкость в суставах, все тело её было готово обмякнуть и
сползти по стене. "О нет!" - Оттолкнулась спиной от стены. На детской
кроватке спал вроде бы ещё живой ребенок.
Девочка у нее, дочка! - кричала через шерстяной платок, соседка.
"Кажется, соседку зовут Марья Ивановна" - с плывущим сознанием
Виктория переложила ей на руки маленькое тельце лет трех, а быть может и
пяти. Глотнула свежего воздуха из окна и снова бросилась в комнату. Но там
больше никого не было.
Скорая приехала нескоро.
Когда соседи, понабежавшие в столь поздний час, откачали их
совместными усилиями, словно утопших. Женщина и её дочь начали приходить
сознание.
Причитание Марьи Ивановны: "Преступница. Ладно, себя, за что ж дитё-то
порешила?!" - пилили душу Виктории.
- Если вы скажете врачам, что это было самоубийство - её посадят, -
обрела трезвость Виктория, когда плотность их укоров стала невыносимой: -
Девочка останется сиротой. Скажем, что все это случайная оплошность. Мать
была... - Виктория не договорила, - подумав о предсмертной записке,
побежала в злополучную квартиру. Воздух проветрился. Включила свет.
Боже, как переполняет жилище ненужными вещами бедность! Всюду, по полу
коридора, детские игрушки вперемежку с обувью, в углах комнат груды детской
одежды, видимо отданные за ненадобностью такими же, как и хозяйка,
матерьми-одиночками. Но, увы, эта нищенская круговая порука не спасла. На
кухне не было продуктов. Не было их ни в холодильнике, ни на столе, лишь в