"Татьяна Львовна Сухотина-Толстая. Дневник " - читать интересную книгу автора

кривлю душой. Перед кем? Уж сама не знаю, но in my heart of hearts {в
глубине души (англ.).} мне кажется, что нельзя было притворяться таким
влюбленным и через месяц забыть о моем существовании. Я очень, очень хочу
его теперь увидать, чтобы знать, a quoi m'en tenir {чего придерживаться
(франц.).}, но я буду с ним совсем как с другими, будто я забыла все, что
было между нами. Впрочем, я столько раз себе это обещала, и он так умеет
заставить меня расчувствоваться, что я боюсь себе что-нибудь обещать.
Я помню, что на первом спектакле у Оболенских я ему сказала, что son
depart m'avait fait beaucoup de bien {его отъезд принес мне успокоение
(франц.).} и что теперь мы будем отличными друзьями (раз уже был это уговор
и не удался, да и не может удаться) и рассказала ему целую историю про одну
девицу и про одного молодого человека, которые воображали, что они любили
друг друга. Перед началом я говорю: "Князь, как мы ее назовем?" - "Положим -
Таней".- "Нет, это слишком на меня похоже".- "Ну, Маней, а его Петром
Андриановичем". Я ему и рассказала, как Петр Андрианович раз сказал Мане,
что 1а separation tue l'amour {разлука убивает любовь (франц.).} и что он
был прав, тем более что il n'y avait pas meme d'amour a tuer, mais seulement
un caprice {любви-то и не было, а просто - каприз (франц.).}. Ему это очень
не понравилось, и он сказал, что он раскаивается, что он уехал.
На другой день был второй спектакль. Опять мы играли. Молодые люди все
были позваны на оба раза. Первую и вторую пьесу я не играла и могла быть в
публике, но Ваня меня умолил посидеть немножко с ним в гостиной, и я опять
почувствовала, что я совершенно под его влиянием. Я рассказала ему, что я
делала без него, сказала ему, что я Манке Мансурову сказала, что я его, то
есть Манку, изо всех молодых людей люблю больше всех, что я проиграла пари
Андрею Каткову и дала ему свою карточку.
- Как, графиня, зачем?- У него был вид ужасно огорченный.- Вот уж не
стоило.
- Отчего же не стоило?
Я в эту минуту так об этом раскаивалась, что я все на свете сделала бы,
чтобы загладить свою глупость: у него были такие милые, огорченные глаза.
- Он не оценит. Вот если бы вы мне дали... Графиня, милая, голубушка,
дайте мне!
Что же я могла ответить, кроме: "Хорошо!"
Я так и сделала и сказала, что я привезу ее завтра па лицейский бал и
чтобы он дал мне свою.
- Как раз завтра будет готова моя пробная, я вам ее принесу.
Потом я его расспрашивала, как он проводил время в деревне и что он
теперь делает.
- Графиня, если бы вы знали, на каком я дурном пути, если бы могли на
меня иметь влияние. Впрочем, вы, конечно, найдете, что не стоит.
- Отчего же не стоит? если бы я только могла, я все бы сделала, чтоб
вам помочь. Для всякого стоит.
- Для всякого - да. Впрочем, конечно, если было бы, как прежде, то было
бы другое дело.
Он был такой жалкий, такое измученное у него было лицо, и мне так
хотелось расспросить его, отчего это все.
- Видите, графиня, тут мне так хорошо, такие тут все хорошие люди, а
меня там ждет тройка и мне надо ехать. Я говорил Уварову... а, кстати, где
он?