"Татьяна Львовна Сухотина-Толстая. Дневник " - читать интересную книгу автора

Я говорю:
- Правда, я.
- Графиня меня очень любит.
Машенька в отчаянии. А я не думала ему ничего давать, но я была рада ее
помучить. Мещерский продолжает:
- Я с начала зимы усиленно ухаживал за графиней, но она так со мной
обращалась, что я должен был молча страдать.
Машенька говорит:
- Князь заврался! Князь, пожалуйста, не кривляйтесь, а будьте таким,
как вы бываете по воскресеньям.- (Должно быть, он по воскресеньям за ней
ухаживает.)
Я его потом все дразнила этим, а он краснел и говорил, что он бывает
пай-мальчик.
В пятницу у нас он меня спросил, было ли мне весело во вторник. Я ему
сказала, что мне было интересно делать разные наблюдения, и сказала ему,
какие я делала. Он был очень огорчен и говорит, что vous m' avez prouve
aujourd'hui que vous n' etes perspicace du tout {вы мне сегодня доказали,
что вы совсем не проницательны (франц.).}. Потом меня упрекал, что я -
ужасно fickle {непостоянна (англ.).}, а что он - самый постоянный человек в
мире. Потом просил меня не быть такой, какой я была во вторник (должно быть
он нашел, что я с другими была любезнее, чем с ним). А я его просила быть
таким, как по воскресеньям. Куколь говорит: "он бывает пьян".
Тут был Манко Мансуров. Мы с ним по душе поговорили о его прежней
flamme {страсти (франц.).}, которая выходила замуж. Я говорю:
- Бедный Мануил Борисович!
И вспомнила, что мы как-то с ним говорили, что сожаление бывает
оскорбительно всегда, когда только оно не выражено любимым человеком. Он
тоже вспомнил этот разговор и говорит:
- Помните, что мы говорили?
И я говорю: - помните?
А Мещерский подскочил и говорит:
- Грех вам, графиня, хоть этого-то оставьте в покое.
Потом я пошла к барышням, а Соня Самарина говорит:
- Мы с Сашей Ховриной делаем наблюдения. Смотри, как Обухов за Татей
ухаживает.
- А потом, говорит: "три и одна". Я сделала невинный вид и говорю:
- Я только заметила, что двое за Татей ухаживают.
В этот вечер так все шалили, Мещерский бог знает что выделывал, и даже
мне "позволил" называть его Ваней. "Петрушка никому не скажет". Потом где-то
отыскал мою подпись - Т. Толстая - и стал повторять: Таня Толстая, Таня
Толстая... Потом ее вырезал и спрятал в карман. За все это ему достается, но
он так трогательно прощения просит, что нельзя сердиться. Я велела ему петь,
а он нарочно набил рот икрой и стал такие гримасы делать, просто ужас.
На другой день мы с мама ездили с визитами ко всем, кто принимает по
субботам, и всюду встречались с Мансуровыми. Это было так смешно! И каждый
раз мы все с большим жаром здоровались. Наконец, у Оболенских, только что мы
входим - они тоже. Мы сделали вид, что давно не видались и очень
обрадовались друг другу. Я слышу голос за самоваром: "Enfin c'est lui que
vous revoyer" {Наконец-то вы снова увиделись с ним (франц.).}. Это Мещерский
чай разливает. Он всегда везде чай разливает: у нас он сколько раз этим