"Татьяна Львовна Сухотина-Толстая. Дневник " - читать интересную книгу автора На сцене он играл моего жениха, и он на генеральной репетиции решил,
что ему надо при встрече у меня руку поцеловать. Я ему это позволила, а на сцене он с храбростью схватил мою руку, но поцеловать не решился, и это вышло так смешно, что мы чуть не расхохотались. Потом за кулисами он говорит: - Графиня, дайте вашу руку, я буду учиться, как надо ее целовать. Я, конечно, не дала, но потом он обещал целовать свою руку. Только это я позволила. В первый раз он, действительно, поцеловал свою руку, потом второй раз медленно поднял мою руку к губам и поцеловал. Я так смутилась, что ничего не нашла сказать, хотя я чувствовала, что должна была ему показать, что это мне не нравится. Вот эти несколько дней были самые хорошие. С спектаклем все кончилось. На другой день после того, как мы в последний раз играли, был бал у генерал-губернатора. Я с ним танцевала мазурку. До нее я танцевала с Кислинским и Лопухиным кадрили, а он эти две совсем не танцевал, и, как всегда, он явился вблизи от нашего места. Мой кавалер его не видал, а я все время чувствовала и видела его и мне хотелось его помучить, и потому я так кокетничала, как никогда, и я думаю, мой кавалер был удивлен, что я вдруг сделалась так разговорчива и brillante {блестяща (франц.).}. А там я видела тучи, и это меня, признаюсь, радовало. За мазуркой он и говорит: - Я знаю многих, которые за вами ухаживают, и вы со всеми одинаковы. Отчего это? Я говорю: - Неужели со всеми? и с вами? вам хочется, чтобы мое чувство к вам продолжалось бы несколько месяцев и потом бы все кончилось? А я говорю: - А знаете, мое чувство обыкновенно продолжается несколько недель, даже несколько дней. Нет, я все это пишу не так, тут это выходит совершенно бессмысленно, а у нас это было очень ясно. Мне его стало жалко опять и я очень ясно показала, что для меня он и другие - большая разница. Но когда он это понял, он как будто испугался и стал мне доказывать, что он не стоит этого, что он - самый пустой человек, в чем я с ним совершенно согласилась. Я ему сказала, что в этом я уверена, но что все-таки я его совсем не понимаю. А он говорит: - А вы еще так умны! Мы сидели на ужасном месте: со всех сторон самые неприятные уши, и он жаловался и говорит, что "nous ne somme pas bien ici pour causer" {нам здесь неудобно разговаривать (франц.).}. Но делать было нечего, теснота была порядочная. В фигурах он все мне советовал выбирать: Лопухин, Кислинский, Сухотин и companie {компания (франц.).}. И так мне с этим надоедал, что я наконец рассердилась за следующее. Он спрашивает: - Qu'est ce que се Сухотин? {что собою представляет этот} Я говорю: - C'est un tres bon garcon - Et un tres mauvais mari? - Je ne sais pas. |
|
|