"Татьяна Львовна Сухотина-Толстая. Дневник " - читать интересную книгу автора

Пила чай вдвоем с мама, потом ела арбуз, который к завтраку подали,
потом с Илюшей (он на охоту едет) выпросили у Масасаки орехов; потом играла
на фортепьяно "Гавот" Баха, "Argentine" и сонаты Гайдна разбирала, и свою
старую играла. Чудо, как хорош Гайдн; я его только теперь начала понимать и
очень полюбила. Потом с Алешкой сидела. Он пресмешной - гримасник ужасный,
но дурак; только умеет осла представлять, в ладоши хлопать и на губах
играть. Меня терпеть не может, не то что тетенькины дети, которые от няни и
кормилицы ко мне с радостью идут.
Мы с мама нарисовали Сане книжку с картинками пренаивными: как Саня
лошадям дает "папу" {хлеб (тульск.).} и остальные в этом роде. Это ему на
дорогу, чтобы тетеньке не надоедал.

11 сентября. Суббота. 3 часа дня.

До сих пор я почти всегда писала дневник ночью, а теперь есть время и
днем. Вчера вечером мама с Машей ходили на купальню, и мама купалась; в воде
было около 11-ти градусов.
Спала у мама. Проснувшись, вижу дождик, чисто осенний, безнадежный,
заладил теперь на целый месяц. Если бы не флюс, я бы пошла за опенками,
невзирая на дождь, говорят их очень много. Ужасно странно, что нас так мало:
вчера вечером мы с мама вдвоем пили чай, а нынче она пригласила Carrie,
Машу, Дрюшу с Мишей и меня пить с ней какао. Потом до сих пор я музыканила.
Я ожидала, что будет гораздо скучнее, а мне совсем не скучно, потому что
столько у меня дела, что всегда мое время может быть занято: во-первых, мне
надо одно платье перешить, другое дошить, написать письма пироговским, потом
написать мама на маленьком холстике, Дрюше с Мишей нарисовать книжку, как
Сане,- они очень просили. Хотела попробовать рисовать на фарфоре. Вообще
рисовать могу целый день, не скучая. Читать нечего - все перечла, что можно,
и многое из того, что нельзя, хотя то, что не позволено, мне никакого
удовольствия не доставляет: всегда остается какое-то тяжелое чувство досады
и грусти.

12 сентября. Воскресенье. 5-й час.

Вчера вечером пили чай с мама и говорили о воспитании детей. Я упрекала
мама в том, что она слишком много обращает внимания на внешнюю сторону жизни
своих детей, чем на их сердце и душу, и что Маша с Лелей особенно заброшены
в этом отношении. Мама на это говорит, что они так ровно и спокойно живут,
что им совсем не нужно, чтобы проникали в их душу, которая преспокойно спит
на своем месте. Как она ошибается! Сколько у них ссор, которые или
разбираются гувернантками и мама по справедливости, или же остаются между
ними, и в обоих случаях оставляют очень гадкое чувство в их сердцах. Я
помню, когда я была маленькой, какое у меня было чувство злорадства, когда
из-за меня наказывали кого-нибудь из моих братьев, и какое чувство
бессильной злобы, когда я была наказана за то, что обидела кого-нибудь.
Лучше уж оставили бы нас в покое, а еще лучше было бы, если бы старались нас
примирить и лаской смягчить все наши дурные чувства. Папа мне как-то давно
сказал: "Когда ты ссоришься, то попробуй себя во всем обвинить и чувствовать
себя кругом виноватой". И это я пробовала и чувствовала себя несравненно
счастливее, чем если бы я была права.