"Татьяна Львовна Сухотина-Толстая. Дневник " - читать интересную книгу автора

что "Блажен, кто смолоду был молод, блажен, кто вовремя созрел" 4. Как же
мне теперь созревать? вот вопрос. И папа говорит, что к 25 годам эта дикость
будет смешна. Авось это само сделается, что я вовремя созрею. Папа говорит,
что он уверен, что через год мне свет надоест, потому что мне нечего
добиваться: меня сразу приняли в круг, куда мы с мама стремились, баловали
ужасно, ухаживали в меру, и ничего больше от света желать нельзя. Но я
думаю, что он никогда не надоест, если в меру терять время на выезды.
И я тоже уверена, что, останься мы здесь, я тоже не скучала бы. Моя
живопись спасительная меня всегда может всю поглотить. Конечно, и для этого
в Москве лучше: в мою милую Школу ездишь как-то точно по обязанности, а
дома - хочу рисую, хочу нет, и заставить себя сесть за работу труднее. Зато
уж когда замалюю, то все забываю. Что бы я без живописи делала? О чем бы я
думала? Целый день я говорю со всеми, смотрю на все, а сама думаю: "Вот
здесь кобальт с неаполитанской; а как бы я этот блик сделала?" - и т. п.
Уж должно быть 12 часов. Мне делается немножко страшно: моя комнатка с
колонной выходит в сад, а на днях здесь волки бродили. В девичьей все спят.

5 июня. Суббота.

Целую неделю я не писала своего дневника, и в это время много было
маленьких событий. Приезжал Коля Кислинский. Он кончил курс в гимназии с
золотой медалью и, кажется, очень гордится этим.
Мы с тетей Таней были в Туле. Она искала няню для Сани, потому что
Матрена откормила и к рабочей поре просится домой, а я ездила, чтобы платье
мерить у Alexandre, которое мне делают из моего и мамашиного. Тетя Таня
нашла на улице подкову. Обедали мы у Кислинских. Дома были только monsieur и
madame.
Я выручила у бывшей Андрюшиной няни мой портрет акварелью, деланный
Соколовской, когда мне было восемь лет5. Се sera pour 1ui {Это будет для
него (франц.).}, когда будет какой-то "1_u_i" {"о_н" (франц.).}. По дороге с
тетей Таней по душе об нем поговорили. Тетя Таня советует его забыть. Не
потому, что он меня не любит, нет, я думаю, что он меня любил, а потому, что
мне нельзя за него выйти замуж. Почему же нельзя? Впрочем, я сама себе тоже
советую его забыть, и Бог знает, как я старалась о нем не думать, но уж
очень он во мне поселился твердо.
На днях опять решили не ехать в Москву: так как маленьким очевидный
вред, Илье пользу очень сомнительную приносит жизнь в Москве, то мама и
говорит, что все выгоды и приятные стороны московской жизни не перевешивают
неприятные стороны. Итак, мне предоставили решить вопрос, так как папа
говорит, что он поедет для того, чтобы сделать кому-нибудь удовольствие, а
мама говорит, что она равнодушна, а я не возьму на себя перетащить всех для
своего удовольствия. Каково же мне будет видеть, что папа скучает, Машу
портят на разных детских вечерах, Леля в гимназии забывает и языки, и
музыку, малыши теряют свою свежесть,- и все из-за меня.
Я так и сказала папа, что мне моей Школы ужасно жалко, на что мне папа
сказал, что он постарается заманить к нам какого-нибудь художника. И потом
света, я думаю, что мне иногда будет жалко и ужасно будет хотеться
наряжаться и плясать. На это мама мне сказала, что мы зимой поедем в
Петербург на неделю. Тогда, конечно, я решилась оставаться. Ведь я там его
увижу, но чем это кончится? Самое лучшее было бы, если я его нашла бы по уши