"Сергей Сухинов. Дворник" - читать интересную книгу автора

совсем немного времени...
- Ну что ты смотришь на часы, как Золушка! - вновь взорвалась Алла,
придвигаясь к нему так, что их плечи соприкоснулись - Андрея словно молнией
пронзило. - Я помню, что тебе пора, не беспокойся, - я отвезу тебя на
машине. Ты даже и не заметил, что вместо шампанского я пила лимонад - Знай -
сегодня я еду с тобой!
- На нас смотрят, Алла! - напряженным голосом сказал Андрей.
- Плевать, пусть смотрят. И муженек мой бывший пусть смотрит, как я перед
тобой стелюсь. И Минелли твой замечательный тоже пусть смотрит. Я на все
пойду теперь, на любое унижение, только бы не оставить тебя одного.
- Нет, человек должен иметь право на одиночество. А вы все тогда, когда
началась моя болезнь, хотели это право у меня отнять. И кому от этого стало
лучше? Моим друзьям? Да по утрам мне с ними о поговорить не о чем было, у
меня в это время от умных разговоров только голова болит. А вечером мне
разговаривать с ними тоже несподручно - сама знаешь, на какую гору каждый
день приходится карабкаться. Каждый день снова и снова. И все равно часам к
пяти-шести вечера я успеваю восстановить лишь часть своей личности. Только
часть! Сегодня, например, я почти ничего не знаю про наши с тобой отношения
- некогда было читать записи, не относящиеся прямо к работе. Некогда! Знаю,
что ты стала моей любовницей давно, еще в институтские годы, потом я женился
на Наде, а ты от обиды стала женой моего друга-соратника Родичева. И то, что
мы позднее вновь стали встречаться, тоже знаю. Но это знание вычитано из
Книги. Сердцем я ничего не помню - ни одной нашей встречи, ни одной ночи...
- Замолчи... - умоляюще прошептала Алла, закрыв лицо ладонями.
Андрей опомнился. Его била нервная дрожь, но он решил довести дело до
конца. Так ему рекомендовала Книга. Сегодня - и до конца. Хватит мучить
беспочвенными надеждами единственную женщину, которая еще любит его.
За столом было почти пусто - народ подался в общий зал, где разухабисто
гремела музыка. Только за крайним столом одиноко сидел Родичев и вяло
ковырял ложкой кусок торта. На них он уже не смотрел.
- Мне надо идти, - как можно мягче сказал Андрей, гладя Аллу по плечу и
чувствуя, как в нем все дрожит от жалости к ним обоим. - И мой тебе совет -
возвращайся к Родичеву, ведь он любит тебя... А со мной - поверь, это
безнадежно. Сям я, конечно, этого не помню, но Книга рассказала, как ты
однажды утром приехала ко мне домой и попыталась обосноваться, пока я... Ну,
сама понимаешь. Сколько ты тогда выдержала - неделю?
- Почти две, - тихо сказала Алла.
- И как сбежала от меня, тоже помнишь?.. Нет, в чем-то & все же
счастливей вас всех - я помню каждый день только то, что решил помнить
накануне. Иначе, наверное, я не смог бы так хладнокровно сегодня всадить в
тебя нож, как хирург, удаляющий лишний нарост... И вот еще что - не надо
меня жалеть! Я живу полнокровной жизнью, я не калека и не инвалид - я просто
другой. Как, скажем, буддийский монах, проживший всю жизнь в горах Тибета. Я
- другой, чем вы. Другой!..
Алла все еще не отнимала рук от лица, но уже не плакала - просто сидела,
одинокая и заледеневшая. Сердце Андрея разрывалось от боли, но он ничего не
позволил себе, только чуть прикоснулся к ее волосам сухими губами. Когда он
проходил мимо Родичева, тот даже не повернул головы.

* * *