"Эжен Жозеф Сю. Жан Кавалье " - читать интересную книгу автора

чувство не может иметь места между нами.
- Вы так сильно его любите? - проговорил с отчаянием бедный Табуро.
- Люблю ли я его! Люблю ли я его!.. Но нет, нет, вы опять упрекнете
меня в бессердечии... Не будем больше, мой друг, говорить об этом!
- Вы правы, тигрица, это ужасно. Я чувствую, как ревность и зависть
гложут меня; к несчастью, я даже не могу похудеть с досады. Я полагаю, черт
возьми, что жирею с бешенства. Но послушайтесь моих советов. Я имею в виду
вашу же пользу. Бесспорно, вы всегда очаровательны; бесспорно, вы все еще
восхитительная Психея, но перед ним вы должны предстать во всем своем
блеске. Так вот! Неудобства продолжительного пути, ваше возбужденное
состояние, ваши волнения - все это может немного повредить свежести вашего
личика. День или два отдыха возвратят ее вам.
- Зеркало, зеркало! - с беспокойством воскликнула Туанон.
Но напрасно Табуро искал зеркало в этой пустынной комнате гостиницы с
голыми стенами. Он уже собирался спуститься вниз, чтобы взять в коляске
дорожный туалетный прибор Психеи, как вдруг с площади донесся довольно
продолжительный шум. Табуро встал у окна, прислушался с минуту и воскликнул:
- Прекрасная тигрица! Вот то, что нас интересует. Слушайте.
Туанон бросилась к окну. Довольно многочисленная толпа крестьян и мещан
собралась на площади Алэ и, казалось, сильно волновалась. Почти все они были
католики. В кучке их слышалось глухое жужжанье голосов:
- К черту псалмопевцев! Опять гражданская война! Раздавили бы раз и
навсегда этих проклятых изуверов!
Несколько гугенотов, которые отличались от папистов черной или темной
одеждой, не смущаясь, выслушивали эти враждебные заявления и со спокойным и
важным видом переходили от одной группы к другой. Вдруг мещане радостно
воскликнули:
- Да здравствуют сен-серненские драгуны!
- Отряд Танкреда! - проговорила Туанон и стала прислушиваться с жадным
вниманием.
В это мгновение с улицы, примыкавшей к площади, появился всадник в
сопровождении трубача. Оба были одеты в мундиры сен-серненских драгун. С
трудом удалось им проложить дорогу своим лошадям среди толпы, которая
окружала их и осыпала вопросами.
- Господин драгун, правда ли, что горцы возмутились на западе? -
спрашивал один.
- Любезный трубач! - приступал другой. - Говорят, на Эгоальской горе
творятся страшные чудеса? Слыхали вы про это?
- Достойный бригадир, правда ли, что гугеноты с долины Ор-Диу сожгли
католические церкви на низу? - спрашивал следующий.
- Убирайтесь ко всем чертям! - крикнул вместо ответа бригадир Ляроз.
Он всадил шпоры в своего коня, надеясь, что тот начнет брыкаться или
станет на дыбы и тем проложит себе путь. Но когда Ляроз убедился в
бесполезности своих усилий, так как толпа увеличивалась с минуты на минуту
и, казалось, готова была прибегнуть к насилию, чтобы заставить дать ей
сведения о восстании, он приказал своему трубачу подать несколько сигналов
для привлечения внимания жителей.
- Драгун собирается говорить, внимание! - воскликнули стоявшие ближе к
всаднику. - Да здравствуют сен-серненские драгуны!
Ляроз приподнялся на стременах, сделав повелительный знак, и крикнул