"Эжен Жозеф Сю. Жан Кавалье " - читать интересную книгу автора

она не могла похвастаться постоянством, зато искала и выбирала своих
почитателей среди лучшего общества. Ее последняя привязанность или, лучше
сказать, ее первая и единственная страсть, какую она испытала в жизни, был
знакомый нам маркиз Танкред де Флорак. Маркиз Танкред был во всех отношениях
достоин внушить такую привязанность. Никто еще не приобрел такой известности
небрежной пышностью своих белокурых париков, вызывающей смелостью своих
вырезных кафтанов, наподобие известных женщин, роскошью своих экипажей,
одежды и кружев. Он был весь кружевной, от воротника до обуви. Самые его
табакерки, часы и всякие туалетные коробочки служили ему орудием очарования:
такого они были "страшно хорошего тона". Всегда выпачканный испанским
табаком, вечно пьяный, большой картежник, ловкий академист**, опасный
противник в игре в мяч, божественно игравший на лютне и танцевавший куранту
или характерные па не хуже самого Этанга***, блестящий, насмешливый и
нахальный маркиз де Флорак имел бесчисленное множество приключений, но
исключительно среди изысканных придворных женщин: как чумы, избегал он
горничных, мещанок и актрис.
______________
* Marion Delorme и L'Enclos - знаменитые парижские прелестницы 17-го
века.
** Во времена Людовика XIV академистами называли "львов" высшего
света, которые прикрывали свою умственную пустоту отборными фразами,
надерганными из вождей лжеклассицизма. Они обязательно заглядывали даже в
словарь Французской Академии, который был окончен в 1694 году.
*** L'Etang - знаменитый танцовщик времен Людовика XIV.

Часто Туанон со вздохом следила за прекрасным маркизом, когда он
являлся в места на сцене показывать свои ленты, парик и прочие прелести и
нахально прерывал актеров. Но маркиз оставался холоден, как лед, в ответ на
кокетливые заигрывания Психеи. Такое пренебрежение, конечно, довело до
отчаяния горячую и взбалмошную головку Туанон. Она вступила в борьбу с этим
равнодушием с такой стремительностью, что осчастливила Танкреда почти против
его желания. Но счастье не изменило его приемов: он по-прежнему обращался с
бедной девушкой крайне пренебрежительно. Досадно ли ей стало, или из духа
противоречия, или настоящая любовь заговорила в ней, но, несмотря на все
нахальство и черствость маркиза, Психея, не знавшая других законов, кроме
своих изменчивых прихотей, воспылала к этому жантильому глубоким, ревнивым,
но кротким и покорным чувством. Наконец-то она пережила все жгучие порывы
первой страсти.
Мало-помалу она удалила от себя придворных, составлявших ее постоянное
общество. Достаточно богатая, чтобы не нуждаться в театре, она жила в
уединении, считая себя бесконечно, безумно счастливой, когда Танкред
снисходил до нее, проведя с ней какой-нибудь часок, без особенно жестоких
насмешек над ее вкусами "кающейся Магдалины". Эта связь, легкомысленная,
почти грубая со стороны маркиза, робкая и преданная со стороны Туанон,
продолжалась три месяца. По истечении этого времени, Танкред принужден был
следовать за своим полком в Севены. К отчаянию Психеи при разлуке
примешалась лишняя горечь, когда маркиз безумно захохотал в ответ на
уверения бедной девушки, что она испытывает страшные страдания, покидая его.
Однажды она осмелилась даже заплакать. Но маркиз решительно заявил:
во-первых, что самые прекрасные глаза в мире становятся отвратительными,