"Эжен Жозеф Сю. Жан Кавалье " - читать интересную книгу автора

Вдруг до его слуха донесся глухой, неясный, странный шум. То будто слышались
далекие раскаты грома, то лязг цепей, то заунывное пение псалмов детскими
голосами, не имевшими в себе ничего земного. Эти голоса походили скорее на
долгий крик страдания, чем на набожную молитву. Время от времени все
смолкало. И среди этой глубокой тишины, которая сменяла шум, какой-то другой
голос, страшный и грозный, могучий как гром, произнес странное слово:
Вайдаббер*.
______________
* Vaiedabber - первое слово в книге "Чисел". По-еврейски оно значит:
"И он изрек".

Немного спустя, то же слово было повторено целым хором детских голосов.
Но голоса их звучали так скорбно, как будто слово обжигало губы тех, которые
его произносили. У Габриэля выступил на лбу холодный пот. Он повторил
дрожащим голосом:
- Сестрица, ты спишь?
Селеста все не пробуждалась. Не в состоянии преодолеть себя, Габриэль
бросился в объятия сестры с пронзительным криком:
- Слышишь, слышишь?
Селеста вскочила. Но от новых ужасов несчастные дети совершенно
обезумели. Недостаток сна и пищи, события, следовавшие друг за другом со
вчерашней ночи, - все страшно действовало на их слабый мозг. Почти в
полусне, покорные какой-то тайной власти, они против воли пристально
смотрели на то, от чего хотели бы скрыться, полные ужаса. Все ближе и ближе
доносился гул детских голосов, слабый свет, сначала едва заметный, бледный,
голубоватый, стал вырисовываться посредине деревянных стен.
Мало-помалу это слабое мерцание начало увеличиваться, округляясь, и все
более и более светлеть. Достигнув двух или трех футов в окружности, оно не
увеличивалось более. Сквозь это отверстие, до сих пор скрытое подвижной
доской стены и заслоненное узким стеклом, слегка окрашенным лазурью и
постепенно освещавшимся, Селеста и Габриэль увидели очень странное явление.
Благодаря тому, что дети смотрели сквозь темное, тусклое стекло, им
казалось, будто все происходило при лунном свете. Звуки, ослабленные
стеклом, долетали до детей так же неявственно, как доходили краски. Они
заметили обширную круглую комнату, по-видимому освещенную сверху через
своды, так как не замечалось никакого другого света. Среди комнаты стоял
скелет человека. Своими костлявыми засохшими пальцами держал он сверкающий
серп. Черный шишак покрывал его череп. Из глубины его орбит исходил
фосфорический свет. Он сидел на каком-то подобии лошади, голова которой
исчезала под стальным шишаком, а тело было покрыто черной попоной.
- Братец, братец, - проговорила Селеста упавшим голоском, прижимаясь к
Габриэлю, - это - Смерть!
- Боже, Боже мой, не оставь нас! - сказал ребенок, обхватив сестру
руками, но вместе с тем не отрывая своих жадных и полных ужаса глаз от этой
страшной картины.
Стенные картины таинственной комнаты, посредине которой стоял скелет,
изображали кровавые события, взятые из Св. писания. Они были грубо, но смело
написаны в виде фресок. То были изображения жертвы Авраама, смерти Олоферна,
мученичества Маккавеев и т. д. Вдруг дальний хор, который слышали уже
Селеста и Габриэль, запел снова заунывным тоном псалом Теодора Бэзы: