"Инна Сударева. Маг в пижаме" - читать интересную книгу автора

- Хреново, - поджав губы, ответил старшой. - У тебя на огороде опять
брюквы нет.
- Я не люблю брюкву, - сознался Илларион.
- Но мы любим брюкву. Мы! - выпалил гном и поспешил за своими
товарищами.
Волшебник щелкнул пальцами, вызывая перо и ежегодник. Через секунду в
нем появилась запись про брюкву, которую необходимо было высадить к началу
следующей миграции мелконогов. Брюкву, явленную в мир через магию, гномам
запрещалось употреблять: от таковой их била зеленоватая сыпь.
Они вообще плохо переносили всплески волшебства. Поэтому Илларион
старался воздерживаться от магии, пока мелконоги гостили в его мире...

Утро следующего дня началось не так, как привык крутой волшебник.
Во-первых, проснулся он не из-за того, что солнечные лучи упали на его
лицо, а из-за того, что нечто непонятное творилось с его льняной подушкой,
полной лебяжьего пуха.
Подняв голову, Илларион обнаружил, что в подушке сделана широкая
прореха и через нее штук десять гномов таскают куда-то этот самый лебяжий
пух.
- Че? Барствуешь? - сходу налетел на волшебника старшой гном. - Нам
тоже охота! Ишь ты! На пуху! А нам что? Опять на сенниках? Не пойдет!
Илларион смиренно улыбнулся, сполз с кровати и поплелся в ванную, дабы
принять душ. Но ванна была занята: в теплой воде резвились, плавая в
мыльницах, гномихи и гномыши. Появление мага они встретили оглушительным
писком и тут же обстреляли волшебника жидким мылом - запахло лимонником.
Илларион, отплевываясь, задвинул стеклянную шторку и выскочил из
ванной.
Вздохнув, щелкнул пальцами, дабы в секунду совершить с самим собой то,
на что он любил тратить около часа по утрам: вымылся, почистил зубы,
побрился и причесался. И сменил шелковые трусы-боксеры, в которых почивал,
на домашний костюм из мягкого льна.
И поплелся, совершенно упав духом, в столовую. Там, по его мнению, уже
должен был стоять завтрак на плетеном столике.
Круассаны оказались надкусаны. Все. А еще у кофейника сбоку была
просверлена дырочка, и ароматный темный напиток лился на белую скатерть.
Илларион подставил под тонкую струйку свою чашку и достал щипцами кусок
рафинада из сахарницы, чуть дернул углом рта, увидав отъеденный уголок.
- Че? Брезгуешь?! - донеслось сзади.
Маг обернулся: старшой и сотоварищи очень вызывающе тащили к выходу
большой кусок слабосоленой семги. По пути бранились друг с другом,
проклинали слишком тяжелый для них шмат. На узорчатом паркете оставался
пахучий рыбий след. Илларион мысленно попрощался с послеобеденным пивом и
опустил надкусанный рафинад в кофе (чашка, между прочим, наполнилась лишь на
половину). Затем откинулся на спинку кресла и с грохотом повергся на пол:
ножки у сидения оказались подпилены.
Его падение сопровождалось радостным хохотом гномышей и гномих, которые
(как оказалось) ждали сего развеселого происшествия, притаившись за
сервантом из мореного дуба.
- Все-все! - замахал им старшой. - Положительные эмоции получены!
Валите-ка теперь собирать пылевых клещей!