"Инна Сударева. Маг в пижаме" - читать интересную книгу автора

мелконогов ничуть не изменилась в моральном плане. Те же хамы и грубияны.

Они были редким и исчезающим видом.
В этом состояло все несчастие.
От обычных гномов мелконоги отличались именно мелким ростом и мелкими
ступнями, а еще тем, что у мужских особей не росли бороды, а росли
исключительно бакенбарды, черные и курчавые. Конечно, были и другие
существенные отличия: в рационе, ремеслах, одежде и всевозможных ритуалах
(бракосочетание, день рождения, погребение), но мелкие ноги и бакенбарды
считались наиболее характерной чертой.
Илларион, как самый крутой маг альтернативной планеты Земля, обязан был
следить за сохранением этого редкого вида гномов. Причем, следить
по-особому: не суясь в их жизнь, в их среду обитания. И никакой магической
помощи. Поскольку вмешательство (даже положительное) в устои и традиции
гномов-мелконогов могло повредить их астралам и спровоцировать их мор.
Мерли мелконоги от депрессии. А в депрессию повергались тогда, когда
что-то шло не так, как они планировали. Вообще, у них была чрезвычайно
тонкая и ранимая душевная организация, и любое несоответствие восприятию
действительности мелконогов наносило им тяжелые психологические травмы,
часто не совместимые с жизнью.
Обычно бывало так: сперва огорчался из-за какого-нибудь неприятного
сюрприза, преподнесенного жестокой судьбой, глава клана. Затем он переносил
свое подавленное состояние плюс раздражительность на своих родных, и вот уже
весь клан мелконогов заболевал крайней формой неврастении, слал проклятия
гномьим богам и демонам, а потом отказывался заниматься огородом, ходить на
охоту и даже за водой. Через несколько дней все скопом умирали в своих
шатрах, ноя и скрежеща зубами.
Совершения такого ужаса Илларион на своих клумбах не желал. Он считал,
что ему очень повезло, когда, упустив мышь, мелконоги не впали в депрессию.
Поэтому волшебник оторвал от халата приличный лоскут, молча преподнес
его старшей гномихе и ушел в дом, надеясь на то, что чем меньше он будет
сталкиваться с беспокойными мигрантами, тем спокойнее и быстрее пройдет то
время, пока они будут стоять лагерем в его поместье.
В холле ждало очередное беспокойство: два гнома (те самые, что гонялись
за мышью) под командованием старшого раскачивали одноногий резной столик, на
котором стояла величественная ваза времен совершенно неизвестной китайской
династии Рань.
Илларион вздохнул (это уже раз в десятый за утро, наверное) и закрыл
глаза, позволяя редчайшему произведению искусства погибнуть. Звук
разбившейся вазы отозвался в сердце обожающего древности волшебника острой
болью.
Гномы между тем пропищали радостное "ура!", сгребли золотые, алые и
черные осколки в мешки и промчались мимо чародея в сад.
Старшой остановился на минуту напротив бледного, как снег, Иллариона,
вновь смерил его неприязненным взглядом и ядовито осведомился:
- Ты чем-то недоволен, верзила?
Маг собрался с духом и лучезарно улыбнулся, хотя ему очень хотелось
прорычать что-нибудь гневное и глазами сверкнуть так, чтоб на небе солнце
вздрогнуло:
- Вот, узнать хочу: как вам тут нравится?