"Инна Сударева. Судья Королевского дома " - читать интересную книгу авторазабега Фредерик буквально выполз на крыльцо, волоча громыхавшее ведро за
собой, и затих на ступеньках. Теперь Элиас подоспел. Он взял Судью на руки (Фредерик оказался довольно легким для такого здоровяка, как будущий гвардеец), снес вниз и уложил на траву возле скамейки, на которой заходился от плача ребенок, снова воспользовался водой, чтоб плеснуть в лицо Судьи. Тот ответил громким, давящимся кашлем, перевернулся на бок и сел. Лицо его было в копоти, глаза слезились, руки и одежда также пострадали от дыма и огня. Элиас вновь застыдился того, что побоялся войти в горящий дом. - Уф, хорошо, что ты остался здесь, малыш, - хрипло сказал Фредерик, когда смог говорить. - А если б мы оба свалились с ног? Оба бы и пропали. - Он еще покашлял и с наслаждением втянул свежий воздух в легкие. - Как там ребенок? Судя по воплям, жив и здоров. Он поднялся и, шатаясь, подошел к скамейке, развернул пеленки. - Ах, малышка. И совершенно мокрая. Элиас, достань-ка пару своих рубашек и теплый плащ: ее надо перепеленать... Бедняжка, плачь-плачь, не стесняйся. Судя по всему, ты теперь круглая сирота. Пока Элиас бегал за сумками и потрошил их, Фредерик жадно напился из бочки, вымыл лицо и руки. Потом вымыл девочку, не обращая внимания на ее отчаянные крики, от которых у Элиаса сводило челюсти, взял принесенные рубашки и ловко запеленал в них ребенка, укутал в теплый шерстяной плащ и сунул этот сверток в руки юноше со словами: - Будь с ней поласковее - она теперь одна-одинешенька на целом свете. Сам направился к погребу, что находился позади дома, и через какое-то время вынес большую кринку. которым черпал воду из бочки, чтоб напиться, налил в него молока. - Чтоб не плакала, надо покормить. Эх, холодное... Можно застудить девочку. Нет, не годится, чтоб, спасшись из огня, она умерла от простуды... Давай, Элиас, набери молоко в рот. Я сделаю то же самое. Не глотать! Когда согреется, выльешь в ковшик, и накормим ребенка. Они набрали молока в рот и уселись на скамейке. "Два парня, два воина по всем статьям, забавно смотрятся с раздутыми щеками и с ревущим младенцем на руках", - думал Элиас, перекатывая молоко во рту. Фредерик сидел, опираясь локтями о колени и бесстрастно глядя на притоптанную траву. О чем он думал? Наверняка о том, что нужно как следует разобраться: кто мог разорить усадьбу фермера Свана, у которого всегда была прекрасная пшеница, который снабжал Марту и ее Пост белоснежной мукой, замечательными фруктами и овощами, нежным телячьим мясом, жирным молоком, маслом, яйцами и многим другим, не зная, что это все для Судьи Фредерика. Молоко согрелось, Фредерик свернул из куска полотна что-то вроде соски, и малышку Катарину накормили. Она ела жадно, чмокая, хрюкая и захлебываясь. А Катариной назвал ее Фредерик, по имени сгоревшей жены Свана. - Я ведь не знаю, как на самом деле ее зовут. Эта кроха недавно родилась, и я не успел с ней познакомиться, - сказал Судья, осторожно вытирая молочные подтеки на щечках ребенка. - Видишь, не все я знаю. Он окинул взглядом почерневший дом, оглянулся на труп на груше. - Они убили Свана, сожгли его жену и четверых детей, мал мала меньше. Серьезные ребята, - пробормотал Фредерик. - Что за изверги это сделали? - спросил Элиас, бережно качая на руках |
|
|