"Инна Сударева. Судья Королевского дома " - читать интересную книгу автора

забега Фредерик буквально выполз на крыльцо, волоча громыхавшее ведро за
собой, и затих на ступеньках.
Теперь Элиас подоспел. Он взял Судью на руки (Фредерик оказался
довольно легким для такого здоровяка, как будущий гвардеец), снес вниз и
уложил на траву возле скамейки, на которой заходился от плача ребенок, снова
воспользовался водой, чтоб плеснуть в лицо Судьи. Тот ответил громким,
давящимся кашлем, перевернулся на бок и сел. Лицо его было в копоти, глаза
слезились, руки и одежда также пострадали от дыма и огня. Элиас вновь
застыдился того, что побоялся войти в горящий дом.
- Уф, хорошо, что ты остался здесь, малыш, - хрипло сказал Фредерик,
когда смог говорить. - А если б мы оба свалились с ног? Оба бы и пропали. -
Он еще покашлял и с наслаждением втянул свежий воздух в легкие. - Как там
ребенок? Судя по воплям, жив и здоров.
Он поднялся и, шатаясь, подошел к скамейке, развернул пеленки.
- Ах, малышка. И совершенно мокрая. Элиас, достань-ка пару своих
рубашек и теплый плащ: ее надо перепеленать... Бедняжка, плачь-плачь, не
стесняйся. Судя по всему, ты теперь круглая сирота.
Пока Элиас бегал за сумками и потрошил их, Фредерик жадно напился из
бочки, вымыл лицо и руки. Потом вымыл девочку, не обращая внимания на ее
отчаянные крики, от которых у Элиаса сводило челюсти, взял принесенные
рубашки и ловко запеленал в них ребенка, укутал в теплый шерстяной плащ и
сунул этот сверток в руки юноше со словами:
- Будь с ней поласковее - она теперь одна-одинешенька на целом свете.
Сам направился к погребу, что находился позади дома, и через какое-то
время вынес большую кринку.
- Судя по запаху, это - козье, - сообщил он Элиасу, взял ковшик,
которым черпал воду из бочки, чтоб напиться, налил в него молока. - Чтоб не
плакала, надо покормить. Эх, холодное... Можно застудить девочку. Нет, не
годится, чтоб, спасшись из огня, она умерла от простуды... Давай, Элиас,
набери молоко в рот. Я сделаю то же самое. Не глотать! Когда согреется,
выльешь в ковшик, и накормим ребенка.
Они набрали молока в рот и уселись на скамейке. "Два парня, два воина
по всем статьям, забавно смотрятся с раздутыми щеками и с ревущим младенцем
на руках", - думал Элиас, перекатывая молоко во рту. Фредерик сидел,
опираясь локтями о колени и бесстрастно глядя на притоптанную траву. О чем
он думал? Наверняка о том, что нужно как следует разобраться: кто мог
разорить усадьбу фермера Свана, у которого всегда была прекрасная пшеница,
который снабжал Марту и ее Пост белоснежной мукой, замечательными фруктами и
овощами, нежным телячьим мясом, жирным молоком, маслом, яйцами и многим
другим, не зная, что это все для Судьи Фредерика.
Молоко согрелось, Фредерик свернул из куска полотна что-то вроде соски,
и малышку Катарину накормили. Она ела жадно, чмокая, хрюкая и захлебываясь.
А Катариной назвал ее Фредерик, по имени сгоревшей жены Свана.
- Я ведь не знаю, как на самом деле ее зовут. Эта кроха недавно
родилась, и я не успел с ней познакомиться, - сказал Судья, осторожно
вытирая молочные подтеки на щечках ребенка. - Видишь, не все я знаю.
Он окинул взглядом почерневший дом, оглянулся на труп на груше.
- Они убили Свана, сожгли его жену и четверых детей, мал мала меньше.
Серьезные ребята, - пробормотал Фредерик.
- Что за изверги это сделали? - спросил Элиас, бережно качая на руках