"Торн Сейшел Стюарт. Обитель спящих ("Конан") " - читать интересную книгу автора

мире отца сын должен испробовать все.
- Помимо прочего, если ты не понял, - не поворачивая головы, сказал Тай
Юань Конану, - он говорит, что сегодня весь день и всю ночь у городских стен
будет длиться пиршество и праздник, и все, кто захочет, смогут прийти и
приветствовать на нем спасителей княжества.
- А нельзя как-нибудь обойтись без этого? - поморщился Конан. - Что
мне, весь день торчать там, как пугалу на рисовом поле?
Князь взглянул на него чуточку лукаво и, тронув за плечо своего саккея,
что-то негромко сказал ему. Тай Кин Бо повторил это, обращаясь ко всем, и
внизу прокатился благоговейный выдох.
- Что он сказал? - насторожился киммериец.
- Что ты будешь взыскан особой милостью и потому появишься только к
вечеру. Сегодня после полудня я намерен ответить тебе на твой вопрос, а это
займет нас обоих на немалое время.
Это действительно заняло немалое время. Еще накануне вечером Тай Юаня
смутило и обеспокоило то, что он не может сразу увидеть для Конана столь
близкого будущего. Поэтому, оставив остальных веселиться, он увел друга в
полутемный круглый зал в самом центре дома, куда не достигали огни и шум
праздника.
Зал этот, освещенный лишь тлеющими огоньками курильниц у статуи
божества в нише, был лишен какой бы то ни было обстановки. Главным и
единственным его украшением был мозаичный пол с рельефными изображениями
драконов всех четырех стихий - огня, воды, воздуха и земли.
В белом круге в центре был выложен красной плиткой сложный
символ-мандала. Тай Юань вышел на середину и опустился прямо на красно-белую
мозаику, совершенно закрыв ее полами своего парадного одеяния. Он сделал
Конану знак сесть напротив и закрыл глаза.
Киммериец смотрел, как лицо его друга постепенно превращается в подобие
восковой маски, как расслабляются плечи и руки, безвольно лежащие на
коленях. Наконец он открыл глаза - совершенно черные, из одних зрачков, без
белка и радужки, и невидяще посмотрел на друга. Тишина стояла необычайная,
казалось, самый воздух тихо звенел, и потому Конан невольно вздрогнул, когда
услышал вдруг словно из ниоткуда громкое и отчетливое:
- Теперь спрашивай.
Конан сглотнул и, мгновение помедлив, так же громко и отчетливо
выговорил:
- Что случится со мною за остаток этого года?
Тай Юань продолжал смотреть на него все тем же невидящим взглядом. Он
сидел бледный и неподвижный, как изваяние; Конану казалось, что он даже не
дышит, весь обратившись в подобие статуи божества в нише, вечно пребывающего
в священном трансе. Время словно застыло вместе с ним, и лишь по
пробивающемуся откуда-то сверху, скользящему по круглому куполу зала
солнечному лучу можно было определить, что солнце уже миновало зенит и
движется к западу.
Киммериец, которому приходилось порой просиживать в засаде, не
шелохнувшись, полдня и больше, подстерегая самую пугливую дичь, спокойно
ждал, не выказывая ни нетерпения, ни усталости. Луч скользил все выше,
солнце опускалось все ниже. Драконы извивались у них под ногами, воздух
сгущался, словно живой. Конан, познавший некогда Силу, хоть и утративший ее
впоследствии, по-прежнему умел различать ее незримое присутствие, и сейчас