"Торн Сейшел Стюарт. Дары Зингарцев ("Конан") " - читать интересную книгу автора

чужестранцек трое мужчин и одна женщина И один из мужчин действительно был
синеглаз и черноволос. Неизвестно, с запада он или с севера, но и
синеглазый, и его девушка неплохо говорят по-кхитайски, так что вероятнее
всего они не издалека. К тому же, они не задержались здесь и дня,
проследовав дальше к столице, а кража совершена этой ночью. Так что это
никак не могут быть те четверо. Ведь тогда им пришлось бы возвращаться и
ночевать в джунглях, а ни один человек, воин он или землепашец, не может
отважиться на такой шаг.
Римьерос только головой покачал на подобную наивность.

Глава четвертая

Дворец Ста Десяти Красных Крыш

Голубь Тридцать Четвертый:
"Высокородный принц Римьерос, герцог Лара - своему брату, Кратиосу
Третьему, королю Зиигари и правителю Каррских островов.
Милостью милосердного Митры мы наконец завершили то, ради чего
отправились в столь далекий путь.
Сегодня утром наше высокое посольство было милостиво принято
Императором Тысячи Городов, как именуют здешнего владыку. Еще его именуют
Божественным, Дваждырожденным - ибо, как я узнал, со вступлением на престол
Император теряет имя и как бы рождается заново. Прежнее его имя запрещено
вспоминать, новое - если только оно существует - не знает никто. Таким
образом, ни один маг не может причинить вреда Повелителю Звезд, ибо, не зная
имени, не можешь навести ни порчу, ни сглаз.
Ты видишь, брат, я стал весьма просвещен в местных обычаях. Это -
всецело заслуга нашего Моу Па, существа невероятно смешного и терпеливого.
Его приставили к нам потому, что он, кажется, единственный во всей столице,
кто говорит по-аквилонски. Впрочем, нет, есть еще один человек, - Верховный
Саккей, как здесь называют главного советника короля. Его имя Ян Шанъ, он
был весьма любезен с нами при встрече, и что интересно, манеры его скорее
напоминают зингарские. В нем нет и тени этой постоянной угодливости, которая
начинает так раздражать в остальных узкоглазых. Но саккей - чрезвычайно
занятой человек, как нам объяснили. Так что у него, конечно, нет времени
сопровождать нас повсюду, уродуя аквилонский язык, как это делает наш
добрейший Моу Па.
Всемилостивый Митра, если бы ты слышал, как он говорит! - Моу Па, кому
посвящен вон тот высокий храм? - Мала-мала Бо Си Растакому-то (язык можно
сломать, пытаясь выговорить имена их богов), осинь грозни бога ести. Она
насылает мора, чума и болесня на бедны кхитайцы. - Мы не поняли, Моу Па, это
бог или богиня? - Эта бога ести. Осинь грозни бога. Она носить ожерелю ис
че-лепов миотвых. От нее тьи тысси лет насат принсесса Такая-то понес сына,
и та сына стала перва Ипрератора Кхитая ести.
Ты не выдержал бы с ним и дня, я выдерживаю все это уже не менее пяти
дней - с последнего моего письма тебе из города на реке, не помню, как они
его мне называли.
Но бедный малый старается, как может, у него вечно
мученически-напряженное выражение лица. Наш язык дается ему с трудом, я же
так и не могу понять по-кхитайски ни слова, даже само название страны они