"Теодор Старджон. Трио на фоне бури" - читать интересную книгу автора

Эта торжественная песнь презрения тянулась и тянулась, звуча на
разные лады, дополняясь и усложняясь, черная вдохновение в расстилавшихся
перед его глазами бескрайних свободных просторах бесконечного горизонта.
Так прошло около часа. Вдруг он почувствовал на себе ее взгляд и
обернулся. Встретившись глазами с мужем, Беверли улыбнулась своей старой,
знакомой улыбкой. - Сегодня будет чудесный день, Янси. Он резко отвернулся
и снова уставился на дорогу впереди. В горле возник ком, глаза защипало.
Он осознал, что дар сопереживания, этого умения ставить себя на место
других, видеть мир чужими глазами, претерпел изменения вместе с остальными
чертами характера, усилившись в нежелательной степени. Как Беверли
восприняла случившееся? Вероятно там, на озере, она смутно почувствовала
что-то неладное, но едва ли догадалась в чем причина. Понимала, что тут
что-то серьезное, потому что согласилась с неожиданным отъездом, ни о чем
не спросив его. Но что кроется в этой фразе насчет "чудесного дня"? Может,
Беверли воображает, что если к неведомой угрозе повернуться спиной, та
сразу исчезнет? Да, точно, именно так она и считает! Ох, Беверли, Беверли,
какой неприятный тебя ожидает сюрприз!
Но день пролетел, и ничего не случилось. Все оставалось по-прежнему и
неделю, и месяц спустя. Отчасти тут виновата работа. Янси вернулся к своим
обязанностям, наделенный обострившимся зрением, приобретенной способностью
все схватывать, видеть суть. Ему с потрясающей четкостью стала ясна
механика взаимодействия элементов системы, в которой он сам, его работа,
отдел и вся фирма составляли сложный организм, являясь в свою очередь
частью единого экономического монстра. Он не терял впустую ни минуты и
целыми днями вникал в структуру организации. Плод усилий Янси опустил в
ящик для предложений. Это была безупречная в своем роде идея, вполне
соответствовавшая его прежним способностям, которая не могла прийти в
голову никому, кроме человека на его должности. В результате данную
должность сократили, а автора предложения повысили, подняв сразу на две
иерархические ступени, поручив новое дело. Так что у него не оставалось ни
минуты свободного времени, даже дома. Одного этого было достаточно, чтобы
отношения с Беверли отодвинулись на задний план.
Но данные обстоятельства, конечно, лишь отчасти объясняли его
медлительность. Янси откладывал окончательное решение изо дня на день,
поначалу уверенный в скорых переменах. В значительной степени он не
решался на разрыв из-за своей проклятой способности чувствовать эмоции
других. Беверли была такой счастливой, счастливой и гордой. В дни, когда
он разговаривал с ней меньше обычного, она ходила по дому на цыпочках,
совершенно убежденная, что великий человек обдумывает новую гениальную
идею. Если ему случалось вспылить, Беверли с готовностью прощала; если он
что-нибудь покупал ей или хвалил за удачное приобретение, вся лучилась
благодарностью. В семье парило согласие, Беверли была так счастлива, что
снова начала петь. Как давно она не делала этого!
И все время он ощущал ее переживания, воспринимал с болезненной
отчетливостью ее чувства. Янси ясно сознавал, какой удар нанесет жене,
раскрыв свои намерения. Конечно, он сделает это, да, разумеется! Но не
сегодня, как-нибудь на днях... А пока надо бы купить ей новое зимнее
пальто, то самое, на которое она так любовалась в вечерней газете...
Прошел год, и он не спешил что-либо менять. Да и думал об этом реже и
реже, хотя, конечно, случались моменты...