"Теодор Старджон. Дитя эфира" - читать интересную книгу автора

- Только что, прямо перед вашим приходом. По каналу XZM шло
выступление в прямом эфире госсекретаря. Ну, по поводу атомного проекта,
вы знаете. Владеющая каналом компания перехватила новую технику цветного
изображения у "Синерадио" сразу же после решения комиссии. Сначала все шло
по накатанным рельсам - наш государственный секретарь вещал что-то
двенадцать с половиной минут, а затем внезапно прервал спич и с идиотской
улыбкой сказал прямо в камеру: "А вы слышали этот анекдот о коммивояжере и
дочке фермера?"...
- Слышал, - мрачно выговорил я. - Только не говорите мне, что он
рассказал анекдот до конца!
- Именно так, - подтвердил Бербело. - Во всех подробностях, в прямом
эфире. Я попытался дозвониться в телецентр, по безуспешно. Все линии XZM
оказались заняты. Затем какая-то чрезвычайно взволнованная
девушка-оператор оповестила сразу на всех каналах: "Если вы звоните по
поводу последнего выступления государственного секретаря, то нет никаких
причин беспокоиться. Все нормально. Пожалуйста, не занимайте линию!".
- Так, - подытожил я. - Давайте еще раз все обмозгуем. Первое:
телепередача покидает пределы студии неизменной и без всяких фокусов.
Принято?
- Примято, - ответил Бербело. - Далее, поскольку ничего подобного не
наблюдалось за всю эру черно-белого телевидения, стало быть, нам надо
признать, что всему виной новая полихромная техника.
- А как же студийные записи? Они сделаны на той же аппаратуре - и
ничего!
Бербело нажал кнопку, и перед каждым из нас раскрылся автоматический
стол с батареей бутылок. После того как мы налили себе выпить, столики
бесшумно убрались в специальные ниши.
- В "Синерадио" и в ОТ записывали непосредственно с передающей
камеры. Кажется, я понял! Вся эта чертовщина начиналась в реальном эфире,
после того как сигнал уходил с антенны передатчика! Пока он бродил но
проводам в студии, все шло как надо...
- Точно! Значит, дело, во-первых, в экспериментальных цветных
телепередачах, а во-вторых, в прямом эфире. Что это нам даст?
- Ничего, - согласился Бербело. - Но мы можем поискать в этом
направлении. Пошли.
Лифт перенес нас на три этажа вниз.
- Не знаю, слышали ли вы, но я совершенно помешан на телевидении, - с
самодовольной улыбкой сообщил хозяин. - У меня здесь лаборатория, и я
просто лопаюсь от гордости, когда вспоминаю, что второй такой нет ни у
кого в мире.
Оспаривать это было бы глупо. Никогда мне не приходилось видеть
такого впечатляющего оборудования. Гигантская комната наполовину
представляла собой музей, наполовину исследовательский центр. Кажется, тут
было собрано все из богатой и долгой истории телевидения - от допотопных
приемников с записью на магнитных дисках до самой новейшей техники
объемного изображения. В углу громоздился неизвестный мне аппарат,
оказавшийся этой злосчастной новой системой.
- Здорово, правда? - Бербело прямо сиял. - Эта махина была
разработана в одной из лабораторий, получивших грант от нашей фирмы.
Для меня это прозвучало откровением. Кажется, я начинал воздавать