"Теодор Старджон. Дитя эфира" - читать интересную книгу автора

буквально следующее:
- К черту это старье! А ну-ка, мальчики, покажем им настоящую музыку!
Оркестр смешался - они как раз пиликали что-то на две четверти (позже
я узнал, как это называлось: "Хабанера"!), но дирижер быстро навел
порядок, и уже спустя минуту музыканты с азартом выдавали старый добрый
хит "Алису с пилюльками". Помните? Это про ту девчонку, которая боялась
подзалететь!.. Что касается примадонны, то она вышла на авансцену и
быстренько сдернула с себя лишнюю одежду. Это-то не вызвало в моей душе
протеста - то, что осталось на певице, более подходило к тексту песенки,
да и жара в тот вечер стояла адская. Однако я заподозрил неладное, увидев,
как это было сделано.
Дело в том, что ничего подобного мне до сих нор видеть не
приходилось. Поначалу я даже предположил, что все идет как надо - в
школьном курсе истории такого понаписано о наших предках и их милых
развлечениях!.. Но когда старик-дирижер сам вскочил на сцену и принялся
отплясывать с примадонной, стало ясно, что в опере такого быть не могло. А
камеры еще вволю погуляли по зрительному залу, и везде в проходах между
рядами можно было видеть танцующих людей. Я сказал - танцующих? Видели бы
вы эти танцы...
Последствия скандала нетрудно было вообразить. Корпорация "Синерадио"
сделала "большие глаза", когда Федеральная комиссия прикрыла ее, как ранее
- ОТ. И те 130 тысяч человек, которые присутствовали на прекрасном
представлении, вероятно, тоже были удивлены. Все они, как один,
утверждали, что ни у кого и в мыслях не было танцевать в проходах. И,
разумеется, никто не заметил, чтобы Ставскнй прыгал на сцену!
Конечно, у "Синерадио" была запись концерта, сделанная прямо из зала.
Как и у Федеральной комиссии, - но та записывала с экрана телевизора. Па
одной записи было зафиксировано то, что смогли бы подтвердить 130 тысяч
театралов, а на второй - миллионы телезрителей. У "Синерадио" - шикарное
оперное представление; у Федеральной комиссии - вакханалия, словом, вы
знаете, что...
Это было слишком, и я пулей вылетел из дома, чувствуя острую
необходимость повидаться с Бербело. У старика сильной стороной был здравый
смысл, к тому же он был свидетелем самого начала этой цепочки безобразий.
Он был рад, увидев меня на экране видеофона, установленного у входных
ворот "Дворца Ароматов".
- Гамильтон! Входите же скорее! Я обзвонил все городские дыры,
разыскивая вас! - С этими словами он нажал кнопку, и двери его дома
распахнулись передо мной. - Думаю, нет нужды спрашивать, зачем вы здесь? -
констатировал он, как только мы обменялись рукопожатием. - На этот раз
вляпалось "Синерадио", не так ли?
- И да, и нет, - ответил я. - Кажется, я начинаю понимать Гриффа.
Помните, он сказал, что, насколько ему известно, программа вышла в эфир
без сучка без задоринки. Если он говорил искренне, то в чем же дело? Как
может телевизионная программа дойти до передатчика абсолютно исправной, а
поступить на вход приемника в таком виде, что шутника, проделавшего этот
трюк, убить мало?
- Согласен, это невозможно, - Бербело задумчиво надул щеки. - Но
произошло. Трижды.
- Трижды? Когда еще?