"Теодор Старджон. Дитя эфира" - читать интересную книгу автора

Бербело словно прочитал мои мысли и коротко кивнул:
- Идем.
Вместе мы легко преодолели оборонительные редуты из секретарш и
референтов и лавиной ворвались в офис Гриффа.
Хозяин кабинета привстал с кресла, пытаясь придать лицу достойное
выражение, однако тщетно. Мне не составило труда перегнуться через
стеклянный письменный стол и схватить Гриффа за горло. Да так, что он
только обреченно захрипел.
Кажется, сцена доставила Бербело удовольствие.
- Не убивайте его, Гамильтон, - с расстановкой произнес он. - Я сам
собираюсь это сделать.
Пришлось разжать мертвую хватку, и Грифф грузно осел на пол,
судорожно глотая воздух. У него был вид до смерти напуганного ребенка,
смешнее некуда.
Мы великодушно переждали, пока он восстановит дыхание. Как только
Грифф смог вновь взгромоздиться в кресло, он, облокотясь на пульт
селекторной связи, стал с ужасом наблюдать, как Бербело вытащил из кармана
складной нож - настоящее бандитское "перо" на пружинке - и со зловещим
выражением на лице несколько раз демонстративно щелкнул лезвием.
- Могу я поинтересоваться, - Грифф, кажется, обрел наконец дар речи,
- чем вызвано такое неспровоцированное вторжение?
- Он еще интересуется... - Бербело бросил на меня задумчивый взгляд,
словно бы раздумывая, прямо сейчас пришить Гриффа или предварительно
помучить.
- Ладно, пусть говорит, - предложил я. Грифф с болезненным выражением
на лице прокашлялся:
- Я уже пытался объяснить по телефону каждому из вас.., э-э..,
джентльмены, что, насколько мне известно, решительно никто не вторгался ни
в текст вашей пьесы, мистер Гамильтон, ни в рекламный ролик,
предоставленный вами, мистер Бербело. Сразу же после ваших звонков я
включил телевизор и досмотрел передачу до конца. Я не нашел никаких
отклонений! Поскольку это первый коммерческий показ с использованием новой
техники цветозаписи, мы, конечно, сделали копию. И если не верите мне, то
не желаете ли ознакомиться?
Что мы могли возразить на это? В тот момент нам обоим стало
совершенно очевидно, что Грифф отрезал себе все пути к отступлению, и,
стало быть, говорит чистую правду, или то, что ему самому кажется чистой
правдой. По крайней мере, он казался совершенно убежденным в том, что
кто-то сыграл с нами злую шутку. Мне и самому это пришло в голову.
- Грифф, - спросил Бербело, - вы помните ту сцену перед финалом? Ну,
там еще парень объясняется с девушкой на морском берегу...
Грифф молча кивнул.
- Тогда вспомните, что он сказал, уткнув физиономию в ее распущенные
волосы?
- "Я люблю тебя", - убежденно ответил Грифф. - И дважды повторил это.
Мы обменялись с Бербело быстрыми взглядами.
- А теперь посмотрим запись, - предложил я.
И мы посмотрели. Надеюсь, мне никогда в жизни больше не придется
пережить еще один такой же час, как тог, что я провел в кабинете Гриффа
под стрекотание демонстрационного проектора. Если бы не присутствие