"Теодор Старджон. Летающая тарелка одиночества" - читать интересную книгу автора

заставляющей ее преувеличивать размеры, скорость и расстояние, и что не
пройдет и нескольких секунд, как странный предмет окажется просто
солнечным бликом, самолетом или задержавшимся на сетчатке отблеском
сварочной дуги.
Тогда она опустила голову и неожиданно обнаружила, что и другие люди
тоже видят тарелку - или по крайней мере видят что-то, ибо многие вокруг
нее остановились, замолчали и, запрокинув головы, пристально всматривались
в небо. Ее саму словно окружала сфера молчаливого изумления, за границами
которой смутно угадывался обычный шум большого города - астматического
гиганта, который только сипит, но никак не может отдышаться.
Потом она снова посмотрела вверх и постепенно начала понимать, как
далеко от нее была летающая тарелка, и какой она была огромной. Нет,
наоборот: какой она была маленькой, и как близко было до нее... Своими
размерами она едва ли превышала самый большой круг, который девушка могла
описать двумя руками, и парила на высоте не более полутора футов над ее
головой.

***

Только тут она почувствовала страх. Машинально отпрянув, она
заслонилась локтем, но летающая тарелка просто висела в воздухе. Тогда
девушка наклонилась в сторону, отвернулась, потом отскочила и обернулась
назад, чтобы посмотреть, удалось ли ей отделаться от летающей тарелки.
Сначала она ничего не увидела, но когда подняла глаза повыше, то
обнаружила ее прямо над собой. Тарелка, покачиваясь, матово поблескивая
боками и негромко гудя, висела над самой ее головой.
От испуга девушка едва не прикусила язык.
Уголком глаза она видела, как какой-то мужчина перекрестился. "Он
сделал это, потому что увидел у меня над головой золотое сияние", -
подумала она, и это показалось ей самым замечательным, что когда-либо
случалось в ее жизни. До сих пор еще ни один человек не смотрел на нее с
таким.., уважением. Никогда, ни единого разочка. И эта приятная мысль с
легкостью просочилась к ней в душу даже сквозь барьеры ужаса, изумления и
паники, и затаилась там, чтобы служить ей утешением в минуты крайнего
одиночества и отчаяния.
Впрочем, в эту минуту основным чувством, владевшим ею почти
безраздельно, был панический страх. Неотрывно глядя вверх, она продолжала
пятиться, словно отплясывая какой-то нелепый кекуок "Кекуок - название
танца.". При этом она совершенно не смотрела по сторонам и, рано или
поздно, должна была непременно налететь на кого-то из собравшихся вокруг
зевак, которые глядели на происходящее во все глаза, и ахали, и вытягивали
шеи, но этого так и не произошло. Когда же она с некоторым недоумением
обернулась, то с ужасом увидела, что представляет собой центр толпы,
которая, пуча глаза и дружно отступая каждый раз, когда она делала еще
один шаг, указывала именно на нее.
Между тем негромкое гудение, издаваемое тарелкой, сделалось глубже и
басовитее. Слегка накренившись на бок, она вдруг опустилась еще на дюйм
или два ниже. Кто-то испуганно вскрикнул, и любопытные в панике бросились
в рассыпную. Отбежав на некоторое расстояние, казавшееся им безопасным,
они, однако, снова остановились, образовав вокруг нее новый, более широкий