"Теодор Старджон. Борговля Тутылками (Перевод П.Вязникова)" - читать интересную книгу автора

просочилась в щелку внизу, точно сигаретный дым. За окном нога восстановила
свою форму, пару раз стукнулась в стекло, а потом улетела, как воздушный
шарик.
- Боже всемогущий! - выдохнул я. - Что это было?
Джинни рассмеялась.
- Да ничего, просто одна из этих штук, которые все время летают
вокруг. Ты что, испугался? Я раньше тоже пугалась, но их тут так много, что
я привыкла к ним. Мне только не нравится, когда они на меня натыкаются.
- Но что это такое, ради всех мерзостей?
- Ну, просто части.- Джинни была сама непосредственность.
- Части чего?
- Людей, конечно. Глупый! Это, по-моему, такая игра. Понимаешь, если
кто-то поранится и потеряет часть себя, ну, например, палец или ухо -
внутреннюю часть, я хочу сказать, вроде как я - это внутренняя часть той
"меня", которую унесли отсюда,-так эта часть отправляется туда, где до того
жил этот человек. Потом - туда, где он жил еще раньше. Она, часть эта то
есть, летает не очень быстро. А потом что-нибудь случается с самим
человеком, и тогда его "внутренняя часть" идет искать все, что он
порастерял. И собирает себя по кусочкам. Вот, смотри!
Она выхватила из воздуха какой-то прозрачный лоскуток и зажала в
прозрачных пальчиках.
Я нагнулся поближе и присмотрелся. Это был сморщенный кусочек
человеческой кожи.
- Наверно, кто-то порезал палец, - спокойно пояснила Джинни, - когда
жил в этой комнате. А когда с ним что-нибудь случится, он вернется сюда за
этим кусочком, вот увидишь!
- Господи, - только и сказал я. - И что, так со всеми бывает?
- Не знаю. Некоторым приходится оставаться на месте - мне, например.
Но наверно, если ты вел себя хорошо и не заслужил, чтобы тебя держали на
одном месте, ты должен ходить и собирать все, что потерял.
Н-нда. Признаться, я представлял себе загробную жизнь более
интересной.
Несколько дней подряд я встречал унылого серенького призрака,
шатавшегося по улице вверх и вниз. Он всегда был на улице, не заходил в
дома. И все время хныкал. Он был - вернее, он когда-то был - никчемным
чело-вечишкой, носившим котелок и крахмальный воротничок. Он не обращал на
меня внимания, как и прочие призраки, - я был невидим для них всех. Но я
так часто видел его, что, если бы он ушел куда-нибудь в другое место, я,
пожалуй, стал бы скучать по нему. Я решил поговорить с ним как только
встречу в следующий раз.
Как-то утром я остановился у своего крыльца, стал ждать и довольно
скоро увидел своего серенького. Он шел, пробираясь среди плавающих в
воздухе штуковин. Его кроличья физиономия была сморщена, грустные глаза
запали, но старомодный фрак и полосатый жилет были в безукоризненном
состоянии. Я заступил ему дорогу и сказал:
- Привет.
Он так и подпрыгнул и убежал бы наверняка, если бы только понял,
откуда идет голос.
- Спокойно, приятель,- остановил его я, - я тебе плохого не сделаю.
- В-вы кто?