"Теодор Старджон. Громы и розы" - читать интересную книгу автора

уничтожением самих себя!"
Слабая искра человеческой жизни... что это могло значить для нее?
Почему это значило так много?
"Громы и розы". Искривленные, больные, неспособные жить розы,
убивающие сами себя своими шипами.
"И мир стал очагом света!" Голубой свет, мерцающий в зараженном
воздухе.
Враг. Рычаг с красной рукоятью. Бонза. "Молятся и голодают, убивают
друг друга и умирают в пламени".
Что же это за существа, эти продажные, неудержимые хищники в
человеческом облике? Есть ли у них право на еще один шанс? Есть ли в них
хоть что-то хорошее?
Стар была хорошей. Стар плакала. Только человек может так плакать,
значит, Стар - человек.
Есть ли у человечества что-то от Стар Антим?
Он пытался найти в темноте свои руки. Никакая планета, никакая
вселенная не могут быть для человека важнее его собственного "я". Эти руки
решали судьбу будущего. Подобно рукам всех людей, они могли обычными
действиями творить человеческую историю или положить ей конец. Заключена
ли эта сила рук в миллиарде ладоней или всего в двух, стало вдруг неважно
перед лицом вечности.
Он сунул эти человеческие руки глубоко в карманы и медленно вернулся
к деревянным скамьям.
- Стар, - позвал он.
Она ответила всхлипыванием, совершенно детским и сонным.
- Они получат этот шанс, Стар. Я не коснусь ключа.
Она села прямо, потом встала и подошла к нему, улыбаясь. Он видел эту
улыбку, поскольку в воздухе зубы ее слабо фосфоресцировали. Женщина
положила ладони ему на плечи.
- Пит, - сказала она.
Мгновение он держал ее в объятиях, а потом ноги ее подкосились, и ему
пришлось ее нести.
В Офицерском клубе, куда было ближе всего, он не застал никого. Он
вошел, спотыкаясь и ощупывая стену, пока не нашарил выключатель. Свет
ослепил его до боли. Он поднес женщину к дивану и осторожно уложил. Она не
шевелилась. С одной стороны лицо ее стало белым как молоко.
Пит тупо смотрел на это место, потом коснулся его. На рубашке девушки
виднелась кровь.
Врача... но ведь его нет с тех пор, как Андерс повесился.
- Вызови кого-нибудь, - бормотал он. - Сделай что-нибудь.
Упав на колени, он осторожно расстегнул ее рубашку. Между жестким,
казенным лифчиком и верхом брюк на боку была кровь. Молниеносно вытащив
платок, он принялся вытирать ее. Никакой раны не было видно, кровь
появилась снова. Он осторожно вытер это место. И снова кровь.
Это было так, словно он пытался высушить полотенцем кусок льда.
Он подбежал к охладителю воды, выжал окровавленный платок и бегом
вернулся к Стар. Осторожно смочил ее лицо - бледную правую сторону и
розовую левую. Платок вновь покраснел, на этот раз от косметики, после
чего все лицо стало бледным, а под глазами появились огромные синяки. Он
смотрел на девушку - на левой щеке выступила кровь.