"Алекс Стюарт. Жизнь - это судьба " - читать интересную книгу автора

взгляд, устремленный на мою склоненную голову.
- У вас нет причин бояться, - заметил он с известной суровостью. - У
сильной, здоровой женщины нет причин тревожиться из-за предстоящих родов.
Ребенок всегда в радость. Для вас и вашего мужа. Эти браки военного времени,
связанные с разлукой, довольно необычная вещь. Всякий брак предполагает
преданность и взаимную любовь. Надеюсь, что ваш будет именно таким.
- Я постараюсь, - пообещала я без особой уверенности.
- Вы уезжаете в Австралию, не так ли?
- Да, сэр. По крайней мере, мне сообщила об этом моя начальница, по ее
словам, это она устроила мой отъезд на госпитальном судне, отплывающем в
конце недели.
- Она сделала это по моему совету, - кивнул майор. - По-моему, сейчас
это для вас самое разумное. Здесь вы оставаться не можете, моя дорогая,
учитывая ваше положение.
- Да, сэр, конечно, не могу.
Я понемножку отхлебывала виски, в душе желая, чтобы он поскорее ушел и
оставил меня наедине с моими невеселыми думами. Но он как будто никуда не
спешил; сидел, курил, разглядывая меня прищуренными глазами сквозь
голубоватые облачка табачного дыма.
- Судя по тону вашего голоса, не скажешь, что вы чрезмерно рады
возможности вернуться к мужу.
- Извините, сэр, - проговорила я, слегка уязвленная его замечанием. -
Меня эта новость выбила немножко из колеи. Понимаете? Я совсем не знала о
ребенке.
- Разумеется, - сказал он задумчиво. - Это я обнаружил при
обследовании. Потому-то я и попросил вашу начальницу сообщить вам - подумал,
так лучше. Но у вас было достаточно времени оправиться от потрясения, и вы
должны уже радоваться. Как бы я хотел, чтобы кто-нибудь отправил меня домой
к жене и детям. У меня трехлетний сын, и я его еще никогда не видел.
- Как жаль, сэр.
Я искренне удивилась, и меня тронуло, что он упомянул о сыне. Достав
бумажник, он извлек из него несколько любительских фотоснимков и подал мне.
С фотографии на меня смотрел этакий крепыш в джинсовых штанишках, с
аккуратно причесанными светлыми волосами и добродушной улыбкой, которая
делала его невероятно похожим на доктора. На другом снимке мальчик сидел на
плечах необычайно красивой молодой женщины примерно моего возраста. Она
весело смеялась, откинув назад голову и сияя живыми глазами.
- Моя жена, - вздохнул майор. - Мы поженились, как и вы, в разгар
войны. Прожили вместе около двух месяцев, а потом меня направили сюда. Узнал
о ребенке только за несколько недель до его рождения. Меня все время
перебрасывали с места на место, и ее письма не поспевали за мной. Затем
пришла телеграмма, извещавшая о рождении сына и о том, что я стал отцом. Я
почувствовал себя даже каким-то образом обойденным, потому что в решающий
момент я не был там, ничего не знал, не разделил с ней страдания и ничем не
помог.
С силой он потушил в пепельнице сигарету, и; наблюдая за ним, я
подумала, что начальница, должно быть, посвятила его во многое из того, что
я рассказала ей о своей семейной жизни с Коннором. Словно угадав мои мысли,
доктор вновь тяжело вздохнул.
- Вы много говорили, когда вас привезли к нам, Вики. И я понял: что-то