"Мэри Стюарт. Гром справа" - читать интересную книгу автора

молодым сестрам и детям". Она улыбнулась.

Дженнифер представила столпотворение святых и ангелов в языках пламени
над алтарем, подумала о перилах алтаря, к которым не посмел бы прикоснуться
ни один рабочий из Бордо, о подсвечниках, выкованных из флорентийского
золота, чтобы "доставить удовольствие детям"... Похоже, в монастыре
Богоматери Ураганов скрывалась больше, чем одна тайна. И раз она включала
золотые лампы и святых Эль Греко... Дженнифер сразу вспомнила письмо,
которое нашла за триптихом, упоминание там трех миллионов франков теперь
приобрело весьма провокационный смысл. Нервы разыгрались, и будто острая
маленькая иголка зашевелилась в животе. "Понимаю, - девушка разозлилась,
когда почувствовала, что голос ее дрожит. - Все это очень красиво. И все это
делает донья Франциска?"

Голос доньи Франциски раздался за ее спиной: "Вы хотели меня видеть,
мать-настоятельница?"

"О да... - Монахиня не выразила ни малейшего удивления. Очевидно,
обостренные слепотой чувства уже подали сигнал о появлении третьего лица. -
Рада, что вы пришли. Возник вопрос, который лучше как можно скорее
разъяснить. Вы, конечно, уже встречались с мадмуазель Сильвер?"

"Да".

"Она пришла ко мне в несколько расстроенных чувствах".

Донья Франциска не взглянула на Дженнифер, но сказала тем же бесцветным
сдержанным голосом: "Ее печаль очень понятна".

"Правда. Но не только естественная скорбь о смерти кузины привела ее ко
мне. - Она повернулась к Дженнифер, которая замерла на своем стуле. - Донья
Франциска - это именно тот человек, с которым ты должна поговорить, дитя
мое. Расскажи ей то, что поведала мне - об убеждении, что существует
какая-то тайна, связанная со смертью мадам Ламартин".

Взгляд доньи Франциски с почти ощутимым усилием перешел на лицо
Дженнифер. Что-то сверкнуло в глазах, будто отблеск света на лезвии ножа.
Злость? Озабоченность? Страх? Дженнифер сжала трясущимися пальцами сумочку
Джиллиан, безуспешно пытаясь освоиться в ситуации, предвидеть которую не
могла. "Это не важно, mа mеге. Возможно, не сейчас... Лучше оставить это..."

"Лучше сейчас", - сказала настоятельница решительно. И, повернувшись к
напряженной фигуре казначейши, коротко, но точно изложила все сомнения и
подозрения, которые Дженнифер недавно выложила перед ней. Дженнифер
старалась не смотреть на испанку, но чувствовала, что та внимательно смотрит
в ее лицо. Женщина стояла, как статуя, неестественно спокойная и тихая, но
красный драгоценный камень сиял и бился на ее груди. "Поэтому я думаю, что
лучше, - закончила настоятельница, - чтобы мадмуазель остановилась у нас на
какое-то время и..."