"Мэри Стюарт. Гром справа" - читать интересную книгу автора

нет. Почему ты носила кузине горечавки?"

Челеста растерялась. "Я сказала. Она мне нравилась".

"Да, поняла. А почему горечавки?"

"Она их любила".

"Она так сказала?"

В глазах девушки отразилось еще большее удивление, смешанное с
облегчением. Будто Дженнифер, в конце концов, задала вопрос, на который
легко отвечать. "Да".

"Что она сказала?"

Челеста беспомощно развела руками. "Мадмуазель, я не понимаю".

Дженнифер была терпелива. "Когда она сказала, что ей нравятся
горечавки, какие она употребила слова? Ты ей их принесла, и она просто
поблагодарила и сказала, что они хорошенькие или что? Попробуй вспомнить для
меня, Челеста. Она моя кузина, и каждое сказанное ей слово... Я бы тоже
могла принести горечавки завтра..."

Челеста при всей своей молодости слишком привыкла к наполненной
символами монастырской жизни, поэтому не увидела в неожиданной
сентиментальности посетительницы никакой абсурдности, посмотрела на нее все
еще удивленно, но уже помягче, и свела брови в ниточку. Дженнифер напряженно
ждала, горло ей перехватило от возбуждения. В конце концов, девушка
заговорила: "Нет, это было не так, я вспомнила, почему знаю, что это ее
любимые цветы. Вскоре после ее появления здесь я принесла большой букет
цветов, самых разных, и поставила около ее кровати. Она лежала и смотрела на
меня, потом протянула руку, очень медленно, - рука девушки протянулась
вперед, будто вспоминая жест, - и прикоснулась к горечавке. Она сказала:
"Голубые, Челеста, что это за цветы? Они такие красивые, никогда не видела
такой голубизны. Поставь их поближе, чтобы я видела. Я сказала, что это
горечавки, и приносила каждый день".

"Спасибо", - сказала Дженнифер с таким тяжелым вздохом, что Челеста,
увидев выражение ее лица, опять заволновалась.

"Это все, мадмуазель?"

"Это все, - сказала Дженнифер и засмеялась, немного возбужденно. - И
пожалуйста забудь, как я сначала подумала, что ты говоришь неправду!"

"Ничего. А теперь, извините..."

"Конечно. Вы должны увидеться с доньей Франциской, правда? Дженнифер
отчаянно старалась, чтобы ее голос звучал ровно. - А может быть вы мне,