"Мэри Стюарт. Гончие Габриэля " - читать интересную книгу автора

Чарльз, если там найдется приятный и не вполне белый цвет...
- Нет, серьезно, может, тебе все же лучше позвонить в отель?
Я пожала плечами:
- Сомневаюсь, чтобы они хватились меня до обеда. Все уже привыкли к
тому, что я брожу сама по себе.
- Значит, ты все та же маленькая испорченная леди, которую я всегда
так любил?
- Мне просто не нравится ходить в толпе. И потом, от кого я это слышу?
Папа всегда говорил, что если кто из нас двоих вконец испорченный, так это
ты, и это сущая правда, а потому лучше помоги-ка мне.
- Ну конечно же. Дорогой дядя Крис! - покорно проговорил кузен, следуя
за мной в мрачную пещеру магазина.
В конце концов я все-таки купила себе белую, точнее не вполне белую,
тяжелую парчу, которую, как я и предполагала, Чарльз углядел на одной из
темных полок, ранее обойденной вниманием продавца. Более того, она
оказалась дешевле всего, что я успела просмотреть до этого. Не особенно
меня удивило и то обстоятельство, что с владельцем магазина и его
помощником Чарльз разговаривал на чуть медленном, но. как мне показалось,
довольно беглом арабском. Он действительно мог быть (что не раз повторяли в
моем присутствии родители) "вконец испорченным", однако никто не отрицал,
что он также отличался завидной сообразительностью, правда, лишь тогда,
когда ему хотелось ею воспользоваться, что случалось (опять же по их
словам) не чаще, чем раз в месяц, да и то лишь в своих собственных
интересах.
Когда мы, сопровождаемые посыльным из магазина, несшим наши покупки,
дошли до площади, то я сразу узнала машину Чарльза - не по ее модели или
цвету, ибо ни того, ни другого видно не было, - а исключительно по
окружавшей ее плотным кольцом толпе мальчишек. При ближайшем рассмотрении
это оказался белый "Порше 911-С", и поскольку я любила своего кузена и
знала свое дело, то сразу же бросила ему наживку:
- Надо же, какая прелесть! Ну, и как она тебе?
Чарльз показал, как она ему: открыл капот и стал объяснять, чуть ли не
на части разобрал, чтобы все продемонстрировать. Мальчишкам машина явно
пришлась по душе. Они окружали ее теперь вдвое большим кольцом и с
раскрытыми ртами и вытаращенными глазами всматривались в детали, намного
лучше меня оценивая достоинства макферсоновских распорок, нижних подвесок,
камер сгорания, редукторов и телескопических амортизаторов... Все то время,
пока эти почти любовные фразы кружили вокруг меня, я продолжала наблюдать
за лицом и руками кузена, одновременно вспоминая другие времена и забавы:
игрушечный электропоезд, яйцо пустельги, первые наручные часы, велосипед...
Наконец он выпрямился, отогнал мальчишек от машины, захлопнул капот,
расплатился с двумя подростками, очевидно выполнявшими охранные функции, и
дал посыльному чаевые, при виде которых тот что-то возбужденно затараторил.
Мы тронулись.
- Что он сказал? - поинтересовалась я.
- Всего лишь "спасибо". Только другими словами. "Да снизойдет
благословение Аллаха на тебя, твоих детей и детей твоих детей".
Машина уверенно выбралась с запруженной площади и свернула на узкую,
изъезженную улочку, ухабы которой не давали ни секунды продыха всем
телескопическим амортизаторам "порше".