"Фред Стюарт. Вальс Мефисто [love]" - читать интересную книгу автора

Впрочем, я не собираюсь исполнять ничего современного: подобные вещи
слишком тяжело воспринимаются на полный желудок. - Смех. - Поэтому я начну
с чего-нибудь "сочного", а затем возвращусь к Моцарту, при чем в этот
момент ко мне присоединится юный господин Кларксон, на пару с который мы
исполним сонату для двух фортепиано ре-мажор... Но для начала - немножко
Листа-Бузони. "Мефисто-вальс"!
Гости взволнованно зашептались, зная, что это - одна из любимых,
бравурных пьес Дункана. Наступила тишина. Пола не могла не поразиться той
легкости, с которой старик управлял зрителями, не взирая на их количество.
Казалось, он обладал сверхъестественной способностью общения с публикой и
манипулирования ею - именно это выделяло звезду из ряда заурядных
исполнителей. Он впился в клавиатуру взглядом, будто хирург, собирающийся
сделать первый надрез. Затем, в точно рассчитанный миг, склонился к
инструменту и атаковал ре-диез. Рояль словно запульсировал нервными,
вальсирующими звуками "ми", с резким, на ударных долях, ре-диезами,
мелодия лилась мягко и таинственно, напоминая настройку таинственного
колдовского оркестра на Лысой горе. Затем добавились си-минорные аккорды,
с замогильными, напоминающими эхо, пятыми ступенями. Вот на пятые доли
ми-минора легли диссонирующие фа-диезы и до-диезы и мелодия расширилась до
маниакального резкого вопля, и тут же вновь - тема вальса.
Мелодраматическая пьеса из девятнадцатого века, прозвучавшая бы вполне
заурядно под руками менее талантливого артиста, приобрела вдруг
удивительную свежесть и энергию в исполнении Дункана. Мелодия кружилась,
дымила, вопила и грохотала, заставляя забыть обо всем на свете. Дункан
мастерски извлекал из инструмента любые эффекты. Казалось, его чувственные
легато в пассажах doice amoroso, напоминающие фейерверк, великолепие звука
в vivace fantastico и ударная мощь октав brutalemente вызывают из рояльных
струн самого Мефистофеля. Перед Полой возникали образы визжащих на шабаше
ведьм, кружившихся в сатанинском экстазе, завершающемся пороксизмом
извращенной демонической похоти. Пьеса закончилась буйным финалом и
слушатели застыли, словно пораженные громом... Затем разразились
аплодисментами.
- Боже, - шепнул Майлз, - это все равно что услышать самого Листа!
Казалось, он робеет словно мальчишка.
Дункан, повелитель аудитории, встал, осушил мокрый от пота лоб,
улыбнулся аплодисментам и поднял руки, призывая к тишине.
- Если играешь Листа, можешь пренебречь физкультурой. - Смех. - А
теперь пьеса поспокойнее: Шуберт, ля-мажор.
- Он уселся и углубился в прозрачность сонаты с нежностью, в которую
невозможно было поверить после предыдущего сатанинского фейерверка. Глаза
Полы медленно блуждали по прекрасной, комнате, заполненной прекрасной
публикой и прекрасными звуками. Теперь она понимала, почему Дункан Эли
произвел на Майлза столь сильное впечатление. У этого артиста могли быть
свои странности и причуды, но несомненно, он вел необычайно блестящий
образ жизни.
Взгляд задержался на Роксанне, сидящей в одиночестве позади всех.
Роскошное, облаченное в атлас тело казалось расслабленным, холодный взор
фиалковых глаз - прикован к отцу. Хотя сейчас они не были холодными.
Скорее, горячими.
У ног ее свернулся большой черный Лабрадор. Животное было прекрасно -