"братья Стругацкие. Пикник на обочине (обложка книги) " - читать интересную книгу автора

Кирилл поднял "галошу" на три метра и дал малый вперед, а я незаметно
повернул голову и тихонько дунул через левое плечо. Смотрю:
гвардейцы-спасатели в свой вертолет полезли, пожарники встали от
почтительности, лейтенант в дверях проходной честь нам, дурак, отдает, а
над всеми над ними здоровенный плакат, уже выцветший: "Добро пожаловать,
господа пришельцы!" Тендер нацелился было им всем ручкой сделать, но я ему
так в бок двинул, что у него сразу эти церемонии из головы вылетели. Я
тебе покажу прощаться. Ты у меня попрощаешься!..
Поплыли.
Справа у нас был институт, слева - Чумной квартал, а мы шли от вешки
к вешке по самой середине улицы. Ох и давно же по этой улице никто не
ходил и не ездил! Асфальт весь потрескался, трещины проросли травой, но
это еще была наша трава, человеческая. А вот на тротуаре по левую руку
росла уже черная колючка, и по этой колючке было видно, как четко Зона
себя обозначает: черные заросли у самой мостовой словно косой срезало.
Нет, пришельцы эти все-таки порядочные ребята были. Нагадили, конечно,
много, но сами же себе обозначили ясную границу. Ведь даже "жгучий пух" на
нашу сторону из Зоны - ни-ни, хотя, казалось бы, его ветром как попало
мотает...
Дома в Чумном квартале облупленные, мертвые, однако стекла в окнах
почти везде целы, грязные только и потому как бы слепые. А вот ночью,
когда проползаешь мимо, очень хорошо видно, как внутри светится, словно
спирт горит, язычками такими голубоватыми. Это "ведьмин студень" из
подвалов дышит. А вообще так вот посмотришь: квартал как квартал, дома как
дома, ремонта, конечно, требуют, но ничего особенного нет, людей только не
видно. Вот в этом кирпичном доме, между прочим, жил наш учитель арифметики
по прозвищу Запятая. Зануда он был и неудачник, вторая жена у него ушла
перед самым Посещением, а у дочки бельмо на глазу было, так мы ее, помню,
до слез задразнивали. Когда паника началась, он со всеми прочими из этого
квартала в одном белье до самого моста бежал все шесть километров без
передышки. Потом долго чумкой болел, кожа с него слезла, ногти. Почти все,
кто в этом квартале жил, чумкой переболели, потому-то квартал и называется
Чумным. Некоторые померли, но главным образом старики, да и то не все. Я,
например, думаю, что они не от чумки померли, а от страху. Страшно было
очень.
А вот в тех трех кварталах люди слепли. Теперь эти кварталы так и
называются: Первый Слепой, Второй Слепой... Не до конца слепли, а так,
вроде куриной слепоты. Между прочим, рассказывают, что ослепли они будто
бы не от вспышки какой-нибудь там, хотя вспышки, говорят, тоже были, а
ослепли они от сильного грохота. Загремело, говорят, с такой силой, что
сразу ослепли. Доктора им: да не может этого быть, вспомните хорошенько!
Нет, стоят на своем: сильнейший гром, от которого и ослепли. И при этом
никто, кроме них, грома не слыхал...
Да, будто здесь ничего не случилось. Вон киоск стоит стеклянный,
целехонек. Детская коляска в воротах, даже бельишко в ней вроде бы
чистое... Антенны вот только подвели - обросли какими-то волосами
наподобие мочала. Очкарики наши на эти антенны давно уже зубы точат:
интересно, видите ли, им посмотреть, что это за мочалы, нигде такого
больше нет, только в Чумном квартале и только на антеннах. А главное, тут
же, рядом ведь, под самыми окнами. В прошлом году догадались: спустили с